о том, что принятие пленных немцев в советское гражданство может производиться руководством облсоветов совместно с обкомами. Товарищ Пальцев, о просьбе Серовой помнивший, тут же издал постановление о принятии в советское гражданство товарища Генриха Егера, о чем немедленно известил и товарища Егорова.

А в пятницу двадцать четвертого товарищ Голованов объяснял товарищам Сталину и Устинову, что бомбы, несмотря на то, что обойдутся они лишь самую малость дешевле Пе-8, изготовить можно, но вот управлять ими будет некому:

— Я вам проще скажу: с высоты в десять километров отмечать местоположение самолета с точностью до десяти метров нормальный штурман физически не может!

— А ваш штурман…

— Во-первых, у женщин реакция быстрее, чем у мужчин, а во-вторых… это сугубо индивидуальная особенность ее организма: большинство людей даже десять минут без кислородного прибора на такой высоте не продержатся, а нужно продержаться минимум минут пятнадцать. Это сейчас нужно, пока прибор прицеливания не доработан. По ее рекомендации мы привлекли к этой работе старшего лейтенанта Ляпунова, очень хорошего математика. У него вроде есть уже предложения об усовершенствовании прибора прицеливания…

— Это сколько ему времени потребовалось, чтобы уже об усовершенствованиях говорить? — скептически усмехнулся Сталин.

— А он не один работал, мы так же привлекли к работе Людмилу Келдыш и академика Лузина. Кстати, Николай Николаевич особо отметил, что принципы, заложенные в систему прицеливания, сами по себе тянут на выдающееся открытие, но вот реализация прибора… Лейтенант Ляпунов именно недостатками реализации занимался, по его мнению, у нас не хватает качественной… он сказал, элементной базы. То есть радиолампы недостаточно хороши для такого устройства, прочие радиодетали…

— Хорошо, Александр Евгеньевич, мы вас поняли. Отложим этот вопрос до тех пор, пока не поправим дела с этой базой… элементной. Тем более что у нас уже есть другие проекты, где эта база будет иметь очень важное значение. На сегодня, Дмитрий Федорович, мы вроде все вопросы исчерпали?

— Не совсем. Точнее, раз уж товарищ Голованов здесь… представитель завода номер два в Сальске прислал ряд рекомендаций по мероприятиям, позволяющим произвести пуск завода в запланированные сроки, и среди прочих, там значится использование определенных стимулирующимх препаратов, как раз в Коврове и изготавливаемых. Проблема лишь в том, что препараты эти хранятся только около трех суток и требуется регулярная их доставка на завод самолетами. Причем, мне кажется, было бы неплохо такую доставку производить не только в Сальск, поэтому я бы попросил рассмотреть вопрос о выделении Коврову шести самолетов Ли-2.

— Ясненько, — усмехнулся уже Голованов, — Белоснежка решила весь Союз облагодетельствовать своими зельями…

— А готовить их на местах? — наклонив голову набок, поинтересовался Сталин.

— Я консультировался по этому поводу с товарищем Бурденко, по его словам действие препаратов как-то связано с использованием именно растений из-под Коврова: медицина несколько раз уже пыталась повторить препарат на других фармзаводах, но безуспешно.

— Я немного в курсе запросов Ковровских медиков, — прервал это обсуждение Голованов, — но выделить сразу шесть Ли-2 мы возможности не имеем. Зато можем выделить, причем сразу же, пять Юнкерсов Ю-52, а чуть позже, примерно к середине июля, после ремонта машин и переподготовки экипажей сможем еще столько же машин им передать. Это, мне кажется, будет даже лучше: в Коврове уже есть специалисты по обслуживанию таких машин, я с тремя такими лично знаком. Правда, у медиков тамошних свои особые пожелания… но ВВС способно и их удовлетворить. Надеюсь, этим мы вопрос полностью закроем…

В этот же день Наташа Попова — агроном колхоза Новый Егорлык в одноименном селе и комсорг колхоза — бурно обсуждала с председателем идею, которую ей подкинула заезжавшая в село в поисках кур для городской больницы летчица:

— Она рассказывала, что у американцев в такой же степи тоже ветры почву сносили, а урожаи сильно упали. У них даже название было для этого, пыльная яма — а вот когда они вдоль дорог в полях посадили полосы деревьев, пыльные бури закончились да к тому же урожай сильно вырос. А у нас еще сильнее вырастет! Оно и понятно: деревья и кусты зимой снег на полях задержат, почва воду для зерна накопит…

— Откуда эта летчица знает?

— Говорит, что американские летчики рассказывали. Поэтому она и про полосы пересказывала их слова в футах: шириной, говорит, нужно в полях по двадцать пять футов или больше, а вдоль основных дорог, где движение постоянное — по пятьдесят. Я в метры уже перевела…

— Дура твоя летчица, это же сколько земли под эти полосы займется?

— Я тоже подсчитала, получается примерно три-четыре процента. А урожай вырастет минимум на десять процентов!

— И через сколько лет? Через десять?

— Через два года, а может и через год: кусты-то быстро растут, а деревья… а деревья небольшие в овраге накопаем и вдоль дороги высадим.

— Ладно, давай так договоримся: у нас сейчас четыре поля возле оврага под паром, ты тогда их деревьями и кустами обсади. Ты же у нас комсорг? Вот комсомольцев и пионеров на субботник выводи, пусть поработают чтобы твою правоту доказать. А… ладно, через два года сравним с другими полями, и если ты права, в институт тебя отправим за счет колхоза.

Институт был Наташиной мечтой, ведь пока она лишь техникум окончить успела, да и то заочно. А в колхозе на учебу денег не заработать — но если эта летчица права…

А Шэд Бласс думала, что всю нужную информацию она собрала — но девочка с белыми волосами на красном мотоцикле, причем подполковник ВВС и Герой Советского Союза не могла оказаться незамеченной. Так что вероятно придется сменить обличье… впрочем, это не срочно. А из срочных дел прежде всего нужно было закрыть вопрос со школой и, по возможности, с дальнейшим образованием.

Со школой вопрос закрылся практически сам: про Танину Звезду в городе не говорили разве что немые (каковых, по правде говоря, в городе и не было), поэтому когда она пришла на первый экзамен, оказалось, что он же стал и последним: все учителя собрались вместе, каждый задал по одному-два вопроса (если в девятом и десятом классе очередная «наука» рассматривала разные вопросы), а менее чем через два часа Михаил Федотович сообщил, что школу она закончила с одними пятерками и, следовательно, с «отличием» — и выдал ей уже заполненный и подписанный аттестат. Таня сначала даже не поняла «зачем весь этот цирк» если в школе все заранее решили, но тут появилась какая-то незнакомая дама — которую Михаил Федотович представил как «инспектора облотдела образования», и она Тане вручила свидетельство, подтверждающее, что школу она закончила «с отличием». Девочка, конечно, горячо ее поблагодарила, хотя по физиономии этой дамы можно было предположить, что эту бумажку она из фамильной сокровищницы изъяла. Но бумажка давала право поступления в любой институт страны без экзаменов, так что она действительно была очень ценной…

Четвертого июня, в понедельник, Таня отправилась в Москву. На своем «СБ», и, когда она вылезла их кабины бортстрелка, Ирина издала даже не крик, а рев. Рев восторженного слона: по пути Таня причесала волосы, обильно смачивая расческу в захваченном с собой пузырьке, и вышла, сияя абсолютно золотыми волосами.

— Ир, по какому поводу орем? — поинтересовалась она.

— Сейчас, — суетливо копаясь в планшете, ответила майор Еремина, — я зеркало только достану и ты сама заорешь. Чем это ты волосы покрасить-то успела? Но получилось здорово! Слушай, а меня так покрасить можно?

— Да уж, — пробормотала Таня, глядя в зеркальце, — это я слегка перестаралась. Вообще-то я думала просто блондинкой стать, но краски, видимо, лишку мазнула… да плевать, я сегодня сюда ненадолго.

Первый раз она добралась до столицы, и на поиск нужного места ей пришлось потратить почти три часа. Девочка очень сокрушалась по поводу невозможности использования в Москве красного мотоцикла, потому что городской транспорт вызывал у нее весьма негативные эмоции — но все же к полудню она добралась куда хотела. Пожилая вахтерша у дверей поинтересовалась, что девочке надо, и направила ее в канцелярию.

Там, когда в помещение вошла золотоволосая девочка в черном комбинезоне, все на нее уставились — но после того, как Таня сообщила, что пришла поступать в университет, ее пригласила к столу молодая и очень приветливо настроенная женщина:

— Присаживайся. Что-то ты рановато пришла, или ты решила заранее все разузнать?

— Нет, я пришла подавать документы. Только я не знаю, какие нужно.

— Ну, прежде всего