— Иногда я тебя ненавижу, — выдохнула она, и мрачная улыбка тронула мои губы, когда я наблюдал, как она погибает из-за меня.

— Только иногда? Тогда, возможно, я недостаточно стараюсь. Умоляй, Татум, только тогда я может быть дам тебе то что ты хочешь.

Я начал менять настройки одну за другой, пока она просила, проклинала и умоляла, но ее руки ни разу не оторвались от прутьев изголовья кровати, и чем больше я возбуждал ее, тем сильнее напрягался мой член от желания заполнить ее и почувствовать каждое сжатие этой тугой киски на себе.

Ее стоны превратилась в мольбу, ее голубые глаза нашли мои и остановились на них, пока она стонала и тяжело дышала.

— Что же это, Сэйнт? — она умоляла, выдавливая слова из плотины желания, которую я возводил в ее теле. — Ты тоже меня хочешь? Или дело только в контроле?

Я подумал, не ответить ли ей, но когда ее взгляд скользнул к очевидной выпуклости у меня в штанах, это показалось немного бессмысленным.

— Я хочу владеть каждым дюймом тебя, Татум. Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну другую женщину. Я хочу изнасиловать и уничтожить тебя, завоевать твое тело самым жестоким способом, на который я способен. Но я не нарушу правила, никогда.

Она вскрикнула, когда я снова усилил вибрации в последний раз, желая увидеть, как она кончит для меня, когда боль в моем теле перешла за пределы желания во что-то почти невыносимое, что невозможно отрицать.

— Так не нарушай их, — выдохнула она. — Просто кончай со мной. Я тоже хочу тебя видеть.

Мои челюсти сжались от этой команды, даже когда мой член дернулся от удовольствия при одной мысли об этом. Но когда я подумал об этом, глядя, как ее совершенное тело извивается подо мной, я понял, что все равно кончу в ванной, как только это будет сделано. И на самом деле это не было приказом. Она умоляла меня сделать это, и это было именно то, чего я хотел от нее.

Я медленно поднялся на ноги, чтобы стоять над ней, глядя сверху вниз на ее полное совершенство, когда она распадалась подо мной.

Я переложил пульт в пальцы своей больной руки и не сводил с нее взгляда, пока засовывал руку в спортивные штаны и вытаскивал член, сжимая его в кулаке.

Глаза Татум расширились, когда она увидела его, ее язык облизал губы, когда она дернулась на кровати и снова застонала для меня, казавшись еще более возбужденной от вида того, что я тоже получаю удовольствие от этого.

Я застонал, когда начал накачивать свой член именно так, как мне нравилось, растирая влагу с кончика по головке и поглаживая рукой вверх и вниз по всей длине своего ствола.

— Сэйнт, — снова выдохнула Татум, и я был так возбужден, что знал, что мне не потребуется много усилий, чтобы кончить после нее. Я ускорил темп, накачивая себя, когда стоял над ней и на дюйм уступал всепоглощающему желанию, которое я испытывал к этой девушке с того момента, как впервые увидел ее.

Она вскрикнула, когда оргазм пронзил ее тело, ее позвоночник выгнулся дугой, и самое восхитительное воплощение моего имени слетело с ее грешных губ.

Удовольствие пронзило меня, и я жестко кончил, моя горячая сперма пролилась на ее сиськи, которые вот-вот должны были выскочить из белого лифчика. Проклятие облегчения и разочарования вырвалось из меня, когда я попытался отдышаться, и я выключил вибратор, бросив пульт на кровать рядом с ней.

— Теперь ты можешь отпустить спинку кровати, — проворчал я, оглядывая ее, вид моей спермы на ее теле вызывал у меня боль, поскольку это выделяло ее как мою, и мой член снова был практически твердым для нее.

Татум похотливо застонала, когда протянула руку, чтобы вытащить вибратор из-меж бедер. Ее руки начали скользить по ее телу, одна дразнила ее клитор, пока она купалась в воспоминаниях о том, что я с ней сделал, а другая пробежалась по ее идеальным сиськам, скользя по сперме, которую я оставил на ее плоти, и размазывая ее по соску, когда она освобождала его от материи.

В течение нескольких секунд, которые тянулись слишком долго, я был восхищен ею, страстно желая схватить ее и заявить на нее права должным образом, трахать ее до тех пор, пока она не начнет кричать так громко, что потеряет голос. Она была воплощением искушения, этим прекрасным, манящим, грешным созданием, созданным для того, чтобы завладеть моим вниманием так, как я никогда раньше не испытывал.

Я сделал шаг ближе к ней, прежде чем даже осознал, что делаю, и что-то во мне сломалось, когда она почти заставила меня потерять контроль.

— Прекрати, — прорычал я. — Вылезай из моей кровати и приведи себя в порядок. Тебе нужно принять душ, и твои волосы нужно вымыть. Потом я хочу, чтобы ты надела черное платье, которое я повесил для тебя в шкаф, и приготовила ужин на всех.

Губы Татум приоткрылись, когда она замерла от моего тона, но мне было все равно, если я задел ее драгоценные чувства. Если бы она соблазнила меня нарушить правила ради нее, то она бы точно узнала, каким монстром я могу быть, а я не хотел обрушивать это на нее.

Я отвернулся от нее и засунул член обратно в спортивные штаны, направляясь прямо к лестнице.

— Куда ты идешь? — крикнула она мне вслед, и я сердито зарычал, направляясь дальше по ним.

— На пробежку, — огрызнулся я.

— Сэйнт, ты не можешь! Твои ребра будут…

— Никогда не смей брать надо мной контроль! — Я зарычал на нее, полностью потеряв самообладание. — Ты не указываешь мне, что делать, и не имеешь права принимать решения за меня!

Я рванулся прочь от шока и обиды в ее больших голубых глазах, натянул пару кроссовок у входной двери и, стараясь не волноваться из-за отсутствия носков, распахнул дверь. Даже этого было достаточно, чтобы боль пронзила мои ребра, но мне было все равно, и, выйдя на холод, я хлопнул дверью так сильно, как только мог.

Я только что позволил ей изменить ход моих действий. Я никогда не собирался заводиться с ней там. Мне было все равно, как хорошо это было на по ощущениям или как чертовски идеально она выглядела подо мной вот так. Это было не то, что я планировал, и если бы я позволил своему контролю вот так однажды ускользнуть, то кто мог сказать, что было бы