Мощь патрона ТТ давно стала легендой. Я успел подстрелить обе цели прежде, чем они успели поразить одну – меня. Расстояние было небольшим, и осмов просто унесло, когда в них поочередно ударили пули калибра 7,62 мм. Каждый получил минимум по две пули, но я на этом не успокоился. Осмы – твари живучие, и никакой здравомыслящий человек не оставит за спиной недобитого врага.

Поднявшись с земли, я опустил на место забрало шлема и, держа пистолет перед собой, направился к осмам.

Самка лежала неподвижно. Одна пуля вошла ей в глаз и на выходе вынесла половину затылка. Вторая раздробила клюв, и теперь ее морда выглядела как мешанина из плоти и обломков костей. Можно не сомневаться, осмиха мертва.

А вот ее говорливый дружок был еще жив, получив два ранения в грудь. Смертельных, но с ними умирать осм будет долго. Окажись ТТ пристрелянным даже начерно, такого недоразумения точно не случилось бы. Но ведь никогда не поздно исправить свои ошибки, перед этим получив ответы на интересующие тебя вопросы.

– Зачем? – негромко произнес я.

– Мы… хотели есть, – булькнул осм, после чего из его клюва-рта вылилось немного темной крови. – Она мертва?

Понятно. В любом из миров благодарность – скоропортящийся продукт. Либо просто слово, не несущее какой-либо смысловой нагрузки, поэтому многие не понимают его значения. Причем это ни хорошо, ни плохо. Это факт, с которым необходимо смириться. Что ж, я получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. И теперь осм имел право получить ответ на свой.

Я кивнул.

В глазах мутанта промелькнула вполне человеческая печаль.

– Добей меня, – попросил он. – Я… хочу быть с ней.

Это было его право, в котором враг никогда не должен отказывать врагу. Только некоторые делают это медленно, получая удовольствие от мучений побежденного противника. А мое мнение такое: если это не допрос, от результатов которого зависит твоя жизнь и жизнь твоих товарищей, я считаю, что мучить живое существо есть просто мерзость. Поэтому подобные просьбы я исполняю быстро, стараясь при этом причинить как можно меньше боли.

Коротко хлопнул выстрел. Я вытащил магазин из ТТ и принялся доснаряжать пистолет патронами.

– Ты убил раненого?

Голос Толяна был слегка нервным.

– Лишь выполнил его просьбу и избавил умирающего от страданий, – произнес я не оборачиваясь. – Тебе же посоветую не страдать ерундой по пустякам, если хочешь выжить. А теперь рассказывай, кто ты и откуда.

– Из деревни я, – буркнул Толян. – Охотник. Шкуры и мясо хоммутов в нашу Петропавловскую крепость поставляем. Пришел вестник, сказал, что ее захватили люды, отжали наших в Кронверк, того и гляди всех перебьют. Нужны люди, мол. Ну, я с другом и отправился от нашей деревни, небольшая она у нас, мужиков мало. А потом нас Оператор…

– Стоп, – произнес я, осознав сказанное этим чернобородым увальнем. – Ты ничего не перепутал? Насколько я знаю, наоборот, люди бьются в Петропавловке против мутантов, что засели в Кронверке.

– Это тебе, небось, муты напели в уши, – хмыкнул бородатый. – Не люди в нашем Кремле сидят, а люды. Твари с белыми глазами, что вылезли из-под земли, захватили крепость и теперь норовят Кронверк с землей сровнять и дальше продвинуться. Потому, что плодятся они как тараканы и им нужны новые территории…

И тут меня накрыло… Тот бой на болоте, когда я бросился спасать девчонку, привязанную к жертвенному дереву. И рев болотной твари, отдаленно смахивающий на человеческую речь.

«Харррлюды злоррр… Злоррр нада урррабить…»

– Люды – зло. Зло надо убить, – прошептал я.

– Ну да, типа того, – проговорил Толян. – Только мне теперь бить их нечем. Шел-то с луком и копьем, а как Оператор нас сетью-то накрыл…

– Автоматом пользоваться умеешь? – негромко произнес я, погруженный в свои мысли.

– Ну да, – оживился бородатый. – Кто ж в Питере автомат в руках не держал? Мне старшой даже стрелять давал пару раз как лучшему охотнику. Дык я с первого раза в тыкву с десяти метров попал, как в копеечку. Аж два раза подряд.

– Круто, – кивнул я. – Прям прирожденный снайпер.

Я говорил одно, а думал о другом. Значит, Анья из людов… Мутантов, воюющих против людей. Хотя известно, что у каждой из противоборствующих сторон своя правда, и вполне может статься, что это не люды наехали на людей, а мои соплеменники прессуют тех, кто не похож на них. Прецеденты известны. Но мне чужие разборки как-то по барабану. Я обещал доставить девушку в Крепость, и я это сделаю. Потому, что слишком многим ей обязан. Нет, не поэтому… Потому, что, черт возьми, это моя девушка!

– Кто такой снайпер? – не понял Толян.

– Неважно, – отмахнулся я. – Короче, бери мой ППС, и дальнейший план такой. Если осмы не наврали, надо б нам подобраться незаметно к их базе и посмотреть, что там и как.

– Незаметно – это запросто, – самодовольно хмыкнул бородач. – На то ж я и охотник. А ты-то сможешь незаметно в эдаких доспехах?

– Я попробую, – отозвался я.

* * *

Осмы не наврали.

За старым футбольным полем была полоса кустарника, густого, словно добросовестно сработанное заграждение из колючей проволоки. При виде такого препятствия спеси у моего спутника поубавилось. На нем была лишь изрядно поношенная одежонка, сшитая из шкур хоммутов, и лезть в ней через заросли, где каждая колючка длиной с клинок хорошего ножа, Толяну явно не хотелось.

– А придется, – сказал я. – Если по ту сторону этой стены действительно база осмов, нас они отсюда точно не ждут. Короче, маскируем мотоцикл, и я пополз, а ты давай следом.

Байк мы положили в какую-то старую воронку и забросали всякой дрянью. Сверху бросили целый сухой куст, срубленный под корень, на который накидали еще веток, которые прикрыли слоем срезанного дерна. В общем, сойдет, с десяти шагов и не особо видно нашу схоронку. Тем более, что мы, надеюсь, ненадолго.

Через стену кустарника я полз по-пластунски, аккуратно прорезая себе дорогу «Бритвой». Позади меня добросовестно утюжил брюхом землю Толян, периодически шипя и тихонько матерясь. Понятное дело, в армии парень не служил, спецтренинга не проходил, потому при ползании периодически приподнимал задницу, накалываясь ягодицами на острые шипы. Ничего, полезно. Нужные навыки так и прививаются, через боль. Потом организм сам, на рефлексах, будет избегать неприятных ощущений. Можно, конечно, и по-другому учить, гуманно, то есть без трендюлей. Но это долго, и зачастую безрезультатно.

В общем, минут десять усиленной работы потребовалось мне, чтобы увидеть перед собой светлое пятно, перекрещенное колючками. Ага, отлично. Я вижу все, что нужно, а меня пока не видят. Самый лучший расклад для наблюдателя.

Достав половинку бинокля, я принялся изучать местность. Вернее, гигантский недостроенный объект, раскинувшийся предо мной. Именно недостроенный, а не разрушенный. Не успели, видимо, перед Последней войной возвести тут элитный жилой комплекс на берегу реки. До третьего этажа дошли – и прервались. Теперь только лес насквозь проржавевшей арматуры торчал над тем местом, где должен был быть четвертый этаж.