Как обещал Станислав Викторович, так всё и произошло, потребовалось только два дня вместо одного для решения вопроса. Валет больше не безпокоил, как будто его стенкой отгородили. Влился Иван в коллектив санитаров довольно быстро, да там и вливаться-то особо нечего. Все бегают, как заполошные, только успевай помощь оказывать, поговорить толком некогда. Раненых хватало на всех с избытком. Дни полетели очень быстро. В редкие минуты перерывов, и по словам новеньких, Иван узнал, что поход на столицу окончился ни чем. Люди спешили на работу и на агитацию, которую устроили в одном из городов по пути следования Моцарта не среагировали, поэтому обошлось, а через какое-то время и Негожин исчез с «шахматной доски», так как план не выгорел. Смех такое говорить, но РАсею от гражданской войны спас поуизм.

Работа работой, но когда в госпитале спадал приток раненых и появлялись свободные окошки, Иван делал вылазки за территорию лагеря. В одном месте, на берегу реки он приметил хорошее место для схрона. Река подмыла довольно высокий берег, и в образовавшемся склоне Иван вырыл приличную яму. Песчаный берег позволил управиться с работой за час, а густая растительность вокруг норы хорошо маскировала это место от посторонних взглядов. Засыпав вход свежим песком, и откапывая щель по мере надобности, Иван стал сносить туда разные припасы и необходимые вещи для будущего похода.

К слову сказать, пока Иван осваивал профессию полевого медика, много чего интересного удалось узнать от раненых солдат и командиров отделений. От кого в сознании, а от кого и в бреду. Так выяснилось, что некоторые командиры не сообщают о смерти своих бойцов вышестоящим командирам, получая с их карт деньги по нескольку месяцев. В общем, много всякой грязи там творится. От раненых можно было столько всего наслушаться, что мама не горюй. Как вооружение продают, то с той стороны нашим, то наши на ту сторону, вообще капец. Деньги делались на всём. Такие знания помогли Ивану довольно значительно продвинутся в подготовке к выходу. Ведь одно дело идти на ощупь в таких скользких вопросах, а другое, когда знаешь, что это тут норма, да и есть определённые контакты. Спасённые бойцы многим делились с мед братом, а некоторые командиры за своих спасённых бойцов были очень благодарны. Градация доступных к приобретению ресурсов зависела от их редкости и стоимости. От сух.пайков до ПЗРК. Проблем с оружием тоже не было, купить, если у тебя есть нужное количество денег, можно было всё! Понятно, что со всем этим никто тебя отсюда не выпустит, но в данном случае этого и не требовалось.

Так в схроне появились гермопакеты с дополнительным комплектом полевой одежды, бронежилет с каской, запасы еды, воды и оружия с патронами. Остальные мелочи не в счёт.

Лето на Окраине уже вступило в свои права и жарило не хило. Боевые действия велись с переменным успехом, то накалялись, то снова затихали. Линия соприкосновения смещалась не сильно, как будто умелый дирижёр управлял всем этим театром и не давал склонить чашу весов ни в одну из сторон. Иван поджидал момент и надеялся на ослабление конфликта, поэтому не спешил уходить. За пару месяцев он успел многому научиться, участвовал в ассистировании при операциях и повидал столько боли и горя, столько отрезанных конечностей и смертей, что раз и навсегда убедился. Война это кровь, грязь, боль и смерть. Тот, кто всё это организует, тварь конченая, без всяких человеческих качеств. Никакие конфликты интересов и так далее, не стоят стольких людских жизней.

Бывало, что их экстренно вывозили на грузовике в места боестолкновений, когда не было возможности вывезти раненых в больших количествах. Тогда приходилось оказывать помощь прямо на месте и определять тех, кого ещё можно спасти и стоит вывозить, а кого уже нет. Такой жесткач случался не так часто, но вырубало потом всех на сутки, сказывалось нервное напряжение. Работать под огнём, то ещё приключение.

Иногда, когда наступала ночная смена Ивана, а напарник или напарница отдыхали, он садился в центр госпиталя среди раненых и медитировал, разжигая внутри себя солнце, выпуская яркий свет вокруг себя. Раненые затихали, их дыхание выравнивалось, а выздоровление происходило гораздо быстрее. И люди это чувствовали, как, непонятно, но чувствовали. Именно Ивана просили, когда требовалось сменить повязки или что ещё, и это притом, что в госпитале было несколько симпатичных девушек. Может быть потому, что трудились они за зарплату, и от них не исходила энергия, которая лучилась из Ивана. В такие моменты Иван понимал значение слова ЦЕЛИТЕЛЬ, забытое и растоптанное врачами. Целое тело или исцеляющий тело. В общем было над чем подумать в процессе перевязок и операций. Особенно Ивана радовало увеличение силы его даров. Это он связывал с тем, что благодарные солдаты, реально дарят благо в виде своей энергии, а не только устно. И этот приток энергии был так велик, что иной раз Иван творил настоящие чудеса, вытаскивая с кромки очень тяжелых раненых, и это не могло укрыться от Станислава Викторовича.

- Иван! Ты ничего не хочешь мне рассказать? Задал однажды вопрос Станислав Викторович в обеденный перерыв.

- Что именно? Пережёвывая котлету, спросил Иван.

- Как, например, прекращается внутреннее кровотечение, после изъятого осколка? Или артерия на обрубке перестаёт фонтанировать без зажима? Я уж про всякие остальные мелочи промолчу.

«То, что я спалюсь, было лишь вопросом времени. Конечно, опытный хирург такие вещи увидит сразу, не то, что ассистенты. И что ему ответить?»

- Чудо?

«Уммм. Не поверил. Вон как поднял бровь и выжидательно молчит».

- Это засекреченная информация. Напустил таинственности в свои слова Иван.

Помолчав некоторое время, и совершенно не притронувшись к еде, Станислав спросил:

- Ты для этого хотел остаться тут, чтобы попрактиковаться в таких вещах?

- Отчасти. Не стал раскрывать все карты Иван, но косвенно подтвердил свою причастность.

- А… Что-то хотел спросить хирург, но видимо, мысль ускакала на несколько позиций вперёд и он несколько секунд помолчав, продолжил:

-