будет приставить дуло пистолета к виску Александра. С этим она справится, но потом… Потом будет еще напряженнее и страшнее.

– Твой выход мы обсудим поэтапно. – Анхель как почувствовал ее страх. Или он сам волновался не меньше ее? – Его тоже надо хорошо продумать. Мы должны действовать сообща, иначе ничего не получится. Есть только один шанс.

Все замолчали, обдумывая предстоящее мероприятие.

Чуть позже Йована заторопилась домой, София встала, чтобы обслуживать посетителей, которых становилось все больше и больше.

Уже стемнело, а за главным столиком всё не расходились. Мужчины разговаривали спокойно, тихо, казалось, безэмоционально. Явно говорили о предстоящем, но спокойствие не выдавало этого. Она занялась своим делом, а когда обслужила последнего посетителя, который открыто улыбался ей, подошла к барной стойке. Усталость не ощущалась, потому что впереди ее ждало много всего волнующего.

– Гаджо, – произнес тихий голос позади, и София обернулась.

Перед ней стоял Йон, явно желая что-то спросить или сказать. Она кивнула ему, давая понять, что слушает. Он назвал ее по-цыгански, так, как когда-то представил ее перед всеми Анхель. Гаджо – девушка, не цыганка, которая находится среди цыган.

– Ты хотел что-то спросить? – поинтересовалась она, заметив, что Йон колеблется. Он был высокими, даже выше Анхеля: крепкий мужчина с темными, доходящими до плеч волосами. Сегодня они были распущены, и это придавало ему шарма. У Йованы хороший вкус, хотя София не могла сказать то же самое про ее нынешнего мужчину Деяна.

– Хотел спросить, правы ли мы, что доверяем Йоване? Твоего предательства нам было достаточно. Не хотелось бы повторения.

Эти слова огорчили Софию, но она не обиделась. После всего, что было, он имел полное право не доверять ни одной гаджо.

– Ты спрашиваешь у той, которая предала вас, – честно ответила она, – но я уверена в Йоване, я ручаюсь за нее. Я никогда не стану цыганкой, но мы породнимся с вами из‑за Милоша и Ясмин, а моя подруга никогда не сделает мне подлости. Можешь быть уверен.

Казалось, что Йона удовлетворил ее ответ. Он кивнул и неторопливо направился к выходу, но остановился и обернулся:

– Я переживаю. Зря мы втягиваем ее в это дело.

София улыбнулась. За кого именно он переживает? За цыган? Или все же за Йовану?

– У нас все получится. Йована – храбрая девушка. Тем более вы с Анхелем будете поблизости.

Йон ушел, София обернулась к барной стойке и встретилась с улыбкой Нико. Он тут же помахал перед собой рукой, как будто здесь везде горячо:

– Дети, рожденные от союза цыган и сербов, считаются цыганами?

София уставилась на него. Что за странный вопрос? С другой стороны, вопрос действительно интересный. Нико имел в виду, что скоро не останется чистокровных цыган, вот уже и Йон попал под обаяние сербской девушки, а София думала о детях Милоша и Ясмин.

– Я не знаю, – мотнула она головой, – тебе какая разница? Занимайся своим делом! И прекрати чесать языком всякую чушь.

Она отошла от него, окинула взглядом помещение, задержалась на главном столике и вдруг заметила, что тот пуст.

– Потеряла? – прошептал знакомый голос на ухо, и тут же послышался тихий смех.

София улыбнулась и обернулась к Анхелю. Он, как всегда, шутит, хотя надо хвататься за голову, переживать и строить планы.

– Я думала, что мы будем обсуждать вторую часть нашего мероприятия, но все ушли.

– Ты будешь его обсуждать со мной, остальные нам не нужны.

Она столько с ним обсудила всего, что почти запуталась и уже не понимала, что волнительнее: сватовство или нападение на Александра.

– Хорошо, но ответь мне на один вопрос.

– Я начинаю волноваться. Это касается личного или общего дела?

София задумалась. Личное – это личное между ними или просто семейное? А общее – это захват казино?

– Личное, – прошептала она и сделала шаг к нему, шепча на ухо: – Дети, которые родятся у Милоша и Ясмин, будут цыганами или сербами?

Анхель перевел на нее удивленный взгляд, но не отступил ни на шаг, сохраняя близость. Она ощущала теплоту его щеки, хотелось закрыть глаза и коснуться ее губами.

Эти секунды, казалось, длились несколько минут. Иногда она поднимала взгляд, отрываясь от его лица, чтобы встретиться с темными глазами. Черная прядь волнистых волос упала на лоб Анхеля, хотелось пальцем нежно коснуться ее и убрать. Интересно, он замечает ее страстный взгляд? Возможно! Потому что отвел глаза и выдохнул, его грудь опустилась. Она заметила, как он закрыл глаза. София занервничала, боясь, что он может разозлиться и не допустить ее к операции и сделке.

– Ты уже думаешь о детях? – наконец произнес он и посмотрел на нее. Взгляд его прояснился. – А почему ты вдруг это спросила? Ясмин беременна? – Осознавая сказанное, Анхель пришел в шок: – Я так и знал! Надо быстрее их женить!

От страсти не осталось и следа. Слушая его волнительную эмоциональную речь, девушка забыла, что только что рассматривала его лицо с вожделением.

Она коснулась его локтя и снова приблизилась:

– Я разве это сказала?

– Откуда я знаю, что у вас там на уме? Вы, женщины, постоянно говорите загадками. Я прожил с сестрами восемнадцать лет, я это точно знаю. Она уже беременная? Скажи мне правду, мы поженим их без помолвки.

– Она не беременная. По крайней мере, я этого не знаю. Это ты так решил…

– Потому что ты завела разговор о детях…

– Я просто спросила про детей…

– Вот так просто? Что в твоей голове, мечтательная девушка? У нас такая операция сложная, а ты думаешь о детях.

София фыркнула и отвернулась.

– Я просто спросила. Мне же надо знать, кем будут мои племянники, – пробубнила она себе под нос.

Один Нико наблюдал за всем этим, вытирая тряпкой барную стойку, посвистывая и изредка улыбаясь. София это заметила и пригрозила кулаком. Он лишь рассмеялся.

– Дети будут цыганами, – внезапно произнес Анхель, и девушка обернулась. – Они же будут расти в наших традициях. Милош – гаджо, но он большую часть жизни жил подобно цыгану. Их