— Если бы я могла вытащить тебя отсюда. Найти укромное местечко только для нас с тобой…

Ее слова растворились в тишине.

Согласился бы он на это? Эндрю понимал, чего она хочет. Но отказаться от всего этого? Еще мальчишкой, читая романы Скотта, а потом Арриана и «Генриха V» Шекспира, он мечтал о подвигах. Он воображал себя рыцарем короля Артура и солдатом Александра Македонского. Эндрю и сейчас верил во все это, несмотря на страдания, боль и весь этот ужас. Даже после Геттисберга, потеряв левую руку, лишившись брата, он сохранил веру в свои идеалы. Сейчас, на этой планете, ему представился случай изменить целый мир. Он никогда не мечтал об этом, судьба предоставила ему такой шанс. Он мог ненавидеть то, чем ему пришлось заниматься, но изменить ничего не хотел. На его глазах целый народ обрел свободу, от него зависела свобода всей планеты. Эта свобода стала воплощением его юношеских мечтаний и идеалов.

Вдали пропела труба. Время вечерней поверки и через пятнадцать минут отбой. В этом мире день был короче на полтора часа. Летом солнце садилось в девять вечера, а первые его лучи появлялись уже в четыре утра. И все начиналось снова. Все еще не хватало нескольких тысяч винтовок, требовались миллионы пуль, странным образом исчез изрядный запас пороха. Эмил жаловался на нехватку питьевой воды и медсестер, госпиталь на полторы тысячи мест еще не был до конца оборудован.

«Что, если они прорвут оборону?» Эндрю старался не думать об этом. Медсестры должны были застрелить всех раненых, которых не удастся вывезти. Но в случае поражения смерть грозила им всем. «Отступления больше не будет, — подумал Эндрю. — Завтра надо так много успеть».

Утренним поездом из Рима приезжал Боб Флетчер с новыми сведениями о запасах продовольствия, учитывающими урожай ранних овощей на юге Римской республики. Овощей должно было хватить, чтобы предотвратить цингу. Потом предстояла встреча с Калином и сенаторами, после нее — с Джоном Майной и Эмилом, ближе к вечеру надо было проверить работы на укреплениях. Эндрю тяжело вздохнул. Кэтлин подняла голову и посмотрела на него.

— По-моему, твои мысли бесконечно далеки от меня Он неловко улыбнулся.

— Нет, конечно нет.

— Обманщик, — улыбнулась Кэтлин и снова опустила голову на его плечо.

— Как только подойдем ко входу в гавань, просигнальте приказ по флотилии отцепить буксируемые суда.

За спиной Буллфинча на мачте появились разноцветные флажки. Адмирал оглянулся. Флотилия из восьми броненосцев растянулась на несколько миль. Каждый из кораблей вел на буксире по две галеры, загруженные солдатами. Переход был почти закончен. Прямо по курсу над заливом вырос Карфаген. На городских стенах собрались тысячи людей, все они стояли молча.

— Думаю, они еще не поняли, на чьей мы стороне, — сказал Буллфинч своему помощнику лейтенанту морского флота.

— Боюсь, дело не в этом, — ответил лейтенант. — Вопрос в том, на чьей стороне они сами.

— На своей собственной, и я не могу их за это винить.

— Пусть так. но было бы неплохо, если бы они предоставили нам достаточный запас топлива. Иначе мы застрянем здесь навсегда. Трюмы пусты.

Буллфинч промолчал, стараясь сохранить хоть видимость уверенности. В глубине души он безумно нервничал. Он безо всякого приказа увел восемь из десяти кораблей на пятьсот миль к югу; все это могло слишком плохо кончиться. Он мог угодить в хитроумную ловушку и лишиться флота. Через несколько минут все должно было решиться.

Адмиральский корабль обогнул мол, оставил за кормой две галеры и направился в гавань. Впереди он увидел «Антьетам» и поднял бинокль. Осадка корабля была высокой, — значит, топлива на борту немного. Из трубы поднялась тонкая струйка дыма, вот она стала гуще, корабль, постепенно набирая скорость, отошел от причала и направился навстречу им.

— Если он откроет стрельбу, помните, что вокруг левого переднего орудийного порта повреждены несколько брусьев, — произнес лейтенант.

Буллфинч ничего не ответил.

Под палубой у него стояли два орудия с двойным зарядом картечи; орудийные порты были закрыты, но канониры стояли наготове.

— Уменьшить скорость до четверги.

Корабль замедлил ход. Буллфинч оглянулся. Две галеры оставались на месте, второй броненосец только еще показался у входа в гавань. На мачте «Антьетама» поднялся белый флаг. Буллфинч вздохнул немного свободнее. Галера Элазара проскользнула вдоль борта и направилась к «Антьетаму».

— Встать у его левого борта, — приказал Буллфинч. Рулевой повернул штурвал и крикнул в машинное отделение, чтобы остановили машины. Адмирал с деланным безразличием наблюдал за работой команды. После многомесячных тренировок матросы отлично выполняли работу. Корабль постепенно замедлял ход и только благодаря инерции прошел еще пару сотен ярдов по дуге, остановившись в десятке футов от борта «Антьетама».

Буллфинч застыл в ожидании.

В этот момент открылся один из портов «Антьетама», и на него уставился Гамилькар, потерявший от изумления дар речи. Он снова исчез в глубине корабля, на его месте появился Элазар. Наконец они оба выбрались на палубу.

Буллфинч спустился с капитанского мостика. Он с трудом удержался, чтобы не произнести что-нибудь вроде: «Что за неожиданная встреча!», но подобная шутка могла дорого ему обойтись.

Гамилькар повернулся к Элазару, и они взволнованно затараторили на своем языке, не обращая внимания на присутствие Буллфинча.

Через минуту Гамилькар повернулся к адмиралу.

— Я вовсе не просил у вас никакой помощи. — резко заявил он на ломаном русском языке.

— Но вы ее получили. Могу я подняться к вам на борт и поговорить?

Гамилькар, явно растерянный, промолчал. Тогда Буллфинч не стал ждать приглашения и перепрыгнул с одного корабля на другой, но оступился и чуть не упал. Элазар был вынужден протянуть ему руку. Не говоря ни слова, адмирал в первую очередь отдал честь флагу Карфагена, потом отсалютовал Гамилькару. Черты лица карфагенянина едва заметно смягчились.

— Я ни о чем не просил вас, — повторил он, на этот раз на своем родном языке.

Элазар торопливо перевел.

— Я знаю об этом, сэр. Но ваш друг, присутствующий здесь, рассказал мне, что около шести уменов бантагов, вполне вероятно, направляются сюда с целью захватить город. Я привел с собой бригаду морской пехоты и восемь броненосцев для поддержки с моря. Я надеюсь, несколько современных орудий удержат ублюдков на приличном расстоянии, пока мы не решим свои проблемы и не сможем оказать более существенную поддержку.

— О каком решении проблем вы говорите? — фыркнул Гамилькар. — Вы давно можете считать себя мертвецами, и вам это хорошо известно.

— Может быть, и так, — холодно ответил Буллфинч. — Но предложение остается в силе.

— Чье это предложение, ваше или Кина?

Буллфинча поразила ненависть в голосе Гамилькара при упоминании имени полковника.