И в этом они не ошиблись. Власти очень боялись дознавателей, являющихся членами организации обладающей чудовищной властью - в космических масштабах. Ничто так не страшило в обжитом космосе как упоминание о прибывающих дознавателей. На втором месте после дознавателей шли гроссы – охотники за головами, выискивающие приговоренных, но избежавших наказания преступников и убивающие их без малейшей жалости. Но в Астроид-сити гросс появлялся лишь однажды. И так и не покинул его, бесследно исчезнув. А вот дознаватели здесь. Уже все знали, что полицейский федеральный крейсер висит прямо над куполом, грозно глядя на него бронированным лбом.

Щедрые подачки никого не обманули. Суп и кофе были приняты, но восприняты не как щедрость властей, а как их страх. И это еще сильнее подстегнуло и накалило разговоры хронических неудачников не видевших от жизни ничего хорошего. Все громче и громче звучало эхо гневных слов в темных холодных коридорах. Спешно вскрывались заначенные бутылки и канистры, разливался мутный самогон или вовсе странная химическая смесь, чей рецепт был известен только ее полубезумного хозяину. Все чаще слышался стук кружек и железных дубин о стены и пол, все чаще скалились в чернозубом пьяном призыве пойти и показать чертовым властям кто здесь главный!

55.

- Я располагаю крайне ограниченным числом функционирующих камер наблюдения и микрофонов в двенадцатом секторе, губернатор Виккерсон, но даже уцелевших устройств достаточно для приблизительной оценки происходящих событий – голос Умника, главного искусственного разума Астероид-Сити, был холодным и нарочито механическим, безэмоциональным – Я произвел оценку и вынужден сообщить плохие новости – атмосфера продолжает накаляться. По моему мнению двенадцатый сектор на грани мятежа.

- Чушь! – выплюнул с раздражением губернатор Томас Виккерсон, откинувшийся на спинку обтянутого настоящей коровьей кожей кресла, потягивая янтарный виски и проверяющий состояние своих банковских счетов.

Никто не знает, как обернется ситуация дальше. Дознаватели притихли последнее время. Не спрашивают больше про пропажу груза артианита и пиратские корабли. Вообще ничего не спрашивают. И это настораживает. Куда лучше было бы, прояви дознаватели столь знакомую спесивость, требовательность к дополнительному комфорту и питанию, любовь к праздношатанию по центральным секторам с одной лишь целью показать свою значимость. С такими губернатор знал, как обращаться и всегда мог найти общий язык. Немного полебезить здесь, брызнуть лестью там, предоставить элитных девочек и мальчиков, устроить несколько званых обедов и ужинов, а затем горячо облобызать и проводить прочь.

Но дознаватели другие. Чуть побегали и пошуршали, а теперь затихли. До последнего дня – когда вдруг появились в этом дерьмосборнике «внешнем» секторе с криками о теракте и том, что забирают дело под свой контроль.

Под свой контроль.

Вот это уже очень плоха. На языке политиков это называется «вота недоверия». Или «вотум»?

Едва это случилось, едва дознаватели веско заявили о себе, у многих тут же началась депрессия вкупе с лихорадочной озабоченностью о собственном будущем. Губернатор только-только закончил короткую беседу с бледным как смерть начальником двенадцатого сектора заикающемся на каждом втором слове и не знающим что ему теперь делать. Пришлось успокоить этого болвана парой словесных оплеух, что немного вернуло цвет его отвислым щекам. Пока рано паниковать. Но банковские сбережение все же проверить нужно и заодно прикинуть как действовать, если ситуация повернется совсем плохо. В случае если правительство города обвинят в неспособности, неумении, попустительстве и безразличии к криминогенной и социальной обстановке одного из секторов или всего жилого купола в целом, губернатор слетит со своей должности первым. Следом за ним – начальник полиции. Служба внутренней безопасности… их это тоже коснется, если то происшествие на самом деле терракт…

Вертинский… гребаный мать его так Вертинский… какая знакомая фамилия. Он несколько раз произносил ее в далеком прошлом. Что-то там обещал. Найти и покарать кого-то и защитить и обеспечить еще кого-то, кажется. Обещал и начальник полиции. Только долбанный Виттори тогда больше отмалчивался и не мелькал перед камерами журналистов, хотя и ему пришлось сделать парочку заявлений. Но он больше выразил уверенности в умениях и силах полицейской службы.

- Сэр, я все же настаиваю на том, что существует достаточно серьезная вероятность упомянутой мною проблемы. Ситуация по моим оценкам критическая. Рекомендую принять особые меры безопасности, сдерживания и противодействия указанные в своде генеральных инструкций и…

- Заткнись! – рявкнул очнувшийся от раздумий Виккерсон – Хватит нести чушь! Твои кремниевые мозги совсем спеклись, Умник? Двенадцатый сектор – это сброд! Никчемные неудачники плавающие в собственном дерьме, жрущие крыс под соусом из радиоактивной мочи и боящиеся даже собственной тени! Такие не способны на мятеж! Не способны вообще ни на что! Это даже не люди! Это гребаная колония визгливых вонючих паразитов! Такие не бунтуют!

- Сэр…

- Заткнись, я сказал! Я еще не закончил! Не забывай – в наших руках вентили воздушных и водных магистралей! Мы управляем вентиляцией и обогревом! Мы откачиваем оттуда их вонючее дерьмо! И если я услышу хоть один чересчур громкий недовольный писк раздающийся из «внешнего» сектора – я тут же перекрою воздух и воду, а все откачанное дерьмо верну им обратно! Да еще и из других секторов дерьма добавлю! Пусть захлебываются! Пусть глотают! Дерьмо к дерьму!

- Сэр…

- Я их всех дерьмо глотать заставлю! Всех приучу к тишине! Какая еще критическая ситуация? Какая еще грань мятежа? Чушь! Эти твари очень хотят жить! Прямо как крысы! И они знают, что я могу сделать с ними. Никакого мятежа не будет!

- Сэр…

- Что?!

- Перечисленные вами меры воздействия абсолютно незаконны – мягко и одновременно с твердой решительностью напомнил Умник – Это федеральное преступление прописанное в своде законов любой космической структуры с искусственной атмосферой и водной циркуляцией. За подобное воздействие вас приговорят к смертной казни, равно как и тех, кто выполнит подобный приказ. Это совершенно антигуманно и попирает главные человеческие права.

Чуть опомнившийся после внезапного эмоционального взрыва Виккерсон утер губы платком, им же протер стол от брызг слюны, тихо произнес:

- Само собой. Сотри мои слова, если велась запись.

Старательно скрывая безразличное выражение лица, губернатор искренне сожалел о своих выкриках. Одно только высказывание подобных намерений вслух уже считается преступлением. В крохотных мирках вроде Астероид-Сити, где один человек может лишить всех воздуха и прочих необходимых благ, к подобному относятся очень строго.

Просто накопилось… вот он и сорвался.