–Тебе многому предстоит научиться, Скайлар,– бормочу я себе под нос.

Я снимаю сДжордан подгузник и ахаю. Она, наверное, заболела. Подгузник до краев заполнен клейкой зелено-желтой массой. О боже! Я стараюсь дышать через рот. Мне надо просто это сделать, а потом я позвоню маме. Или врачу.

Я снимаю подгузник, но Джордан успевает размазать какашки по своим маленьким ножкам, по моим рукам и по всему одеялу. Я тянусь за салфеткой, запоздало сожалея, что вытащила всего одну, а остальные остались в сумке. Одной салфеткой я, как могу, вытираю Джордан и одеяло под ней. Все равно его теперь придется выбросить. Я сделаю что угодно, лишь бы избавиться от ужасных какашек, распространяющихся вокруг.

Нужно помыть малышку. Я достаю из шкафа еще одно одеяло, осознавая, что испорчу и его тоже – но к этому моменту это уже не важно. В шкафу я замечаю маленькую детскую ванночку. Я рассматриваю картинку на коробке. На ней изображен младенец размером сДжордан. У ванночки есть специальная штука, которая поддерживает головку так, чтобы ребенок не сползал в воду. Ага, это нам подойдет.

Кажется, прошло несколько часов, прежде чем у меня на руках наконец оказался чистый ребенок – и обломки ванной комнаты. Но ванной я займусь позднее. Я осторожно – ступенька за ступенькой – спускаюсь сДжордан на первый этаж, оставив сумку в детской. Не стоит рисковать. Я звоню Бэйлор, но сразу попадаю на голосовую почту. Я звоню маме. Она надо мной смеется. Смеется! Мама заверяет меня, что уДжордан совершенно нормальные какашки для младенца, которого кормят грудью. Боже милостивый, зачем люди кормят детей грудью, если в результате получается вот это?

Джордан начинает плакать, и я смотрю на часы. Почти ровно два часа. Бэйлор думала, что к этому моменту уже вернется. Я достаю блокнот и читаю инструкции по разогреванию бутылочки с грудным молоком. Покормив Джордан, я снова ругаю Бйэлор – она не предупредила, что малышка срыгнет половину съеденного, попутно испортив мою любимую футболку. Может, надо ее еще покормить? Может, поэтому Бэйлор принесла несколько бутылочек? Но я не успеваю разогреть следующую порцию, потому что Джордан засыпает. Слава богу! Бэйлор наверняка вернется до того, как она проснется.

Я бегу наверх, прибираюсь в ванной и в детской, пока Джордан спит в своей коляске. Как одному ребенку удалось устроить такой бардак? Совершенно измученная, я достаю из стирки старую футболку и натягиваю ее на себя.

Потом наконец сажусь выпить кофе, но тут Джордан начинает плакать. Я смотрю на часы: яготова поклясться, что она только что уснула, но часы говорят, что прошло больше часа. Я вздыхаю, делаю несколько глотков чуть теплого кофе и иду смотреть, в чем дело. Она накормлена. Подгузник чистый. Я наклоняюсь пониже и принюхиваюсь – нет, никаких какашечных взрывов. Я беру телефон и звоню Бэйлор. Голосовая почта. Я снова звоню маме. Она советует взять Джордан на руки. Поговорить с ней. Поиграть с ней – детям нужно внимание, а не только забота.

Я заглядываю в сумку и достаю оттуда что-то вроде детского развивающего коврика. Я расстилаю коврик на полу и кладу Джордан на него, потом ложусь рядом и показываю ей погремушки и медвежат, прикрепленных липучками к коврику. Это ее ненадолго успокаивает, так что я бегу на кухню быстро перекусить, но каждые десять секунд прибегаю проверить, все ли с ней в порядке, и не научилась ли она переворачиваться или ползать, пока меня не было рядом.

Я делаю себе бутерброд и сажусь рядом сДжордан. Тут у меня пищит телефон – Бэйлор прислала эсэмэс, что ее не будет гораздо дольше, чем она предполагала. Ее не будет еще несколько часов. Она может даже не успеть к ужину.

Черт!

Я звоню маме:

–Ты должна приехать и помочь мне. Бэйлор не будет еще несколько часов.

Мама опять смеется:

–Солнышко, я тут совсем одна и жду доставку. Пока я найду кого-нибудь, кто сможет меня заменить, и на метро приеду в город, Бэйлор уже вернется. Ты прекрасно справляешься. Даже не сомневайся в своих способностях.

–Ну ма-а-ам,– ною я.

–Ой, мне пора. Доставка приехала. Позвони мне попозже, если тебе еще что-нибудь понадобится. Пока, солнышко!

Я смотрю на погасший экран телефона. Моя собственная мать бросила меня на произвол судьбы. Я пытаюсь позвонить Минди иДженне, но оба вызова переадресуются на голосовую почту. Я смотрю на Джордан: она радостно сосет кулачок и пускает слюни, словно у нее нет никаких забот.

–Я поняла, что тут происходит,– говорю я ей.– Пускай идут к черту! Они бросили меня, как чертова щенка в воду.

Осознав, что опять чертыхнулась, я закатываю глаза.

–Извини,– обращаюсь я к Джордан.

Бэйлор возвращается за Джордан уже после девяти вечера. Мне пришлось еще два раза ее искупать и помыться самой, потому что ее грязный подгузник протек, и я вся испачкалась в какашках. Это было ужасно. Я положила Джордан в колыбельку из комнаты Эрона. При малейшем шорохе я поднимала голову, чтобы убедиться, что она не вылезла и не выпала из колыбельки. Как люди с этим справляются?

Когда приходит Бэйлор, мы сДжордан спим на моей постели. Я забаррикадировала кровать стульями и подушками с той стороны, где спит Джордан. Да, я могла бы положить ее в кроватку Эрона, но побоялась там ее оставить. Вдруг она проснется, а я не услышу? Вдруг ей станет плохо, или ее крошечные ручки застрянут между прутьев? Но я была измучена. Мне просто необходимо было полежать, что бы вокруг ни происходило.

Я только наполовину просыпаюсь, когда Бэйлор заходит в спальню. У меня даже нет сил на нее наорать. Я просто велю ей убираться отсюда.

Когда я просыпаюсь, на подушке рядом со мной лежит письмо. На конверте написано только мое имя. К конверту прикреплен стикер: Я должна была передать тебе это письмо, когда придет время. И подпись Бэйлор.

Я открываю конверт. Первое, что приходит мне в голову,– это то, что Гриффин ошибался. УЭрин нашлись для нас прощальные слова. Это письмо от нее. Мое сердце гулко стучит, аГорошинка двигается, словно тоже чувствует прилив адреналина, курсирующего по моему телу. Я закрываю глаза и дышу. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Потом устраиваюсь на подушке и читаю письмо.