– Гриш, мне понравилась твоя Лиза, – призналась Юля напоследок, кивнув в ответ на мои слова утешения. – Сначала я думала, что тебе подходит Виталина, но потом я кое-что узнала о ней и разочаровалась.

– Ты мне наконец расскажешь? К чему эти тайны? – я нахмурился, неосознанно сжав кулаки. Не представлял, что услышу от сестры. Честно признаться, и забыл уже, что она хранила от меня секрет.

– Скажу, – вздохнула она и задержала дыхание, как перед прыжком в воду. –  Я однажды пошла в салон Виталины и, лежа под плотной маской, закрывающей лицо, услышала, как сплетничали ее работницы. Они наверняка не воспринимали меня как человека, скорее как предмет обстановки, и были очень откровенны. Якобы Вита всем подряд пела в уши, что в ближайшем будущем ты перестанешь заниматься клубом и за голову возьмешься, встанешь у руля компании отца, мол, будешь наконец нормальным, серьезным бизнесменом. Но это еще не всё. Они говорили не напрямую, но я поняла, что Вита предпринимает какие-то шаги, чтобы испортить репутацию клуба и вставить палки в колеса твоего бизнеса.

– Значит, не считала меня равным себе...  – пробормотал я, чувствуя боль за грудиной от очередного факта неприятия моего детища. – Подожди. И ты молчала? – я в недоумении уставился на сестру, которая с виноватым видом глядела на меня, обняв себя за плечи.

– Я не хотела вмешиваться! В конце концов, что я могла тебе передать? Бабские сплетни? Признайся честно, Гриш, ты бы и слушать не стал.

– Я бы мог поговорить с Виталиной и предупредить Сусанну, чтобы была более бдительна. Ты бы точно хотела знать, что кто-то замышляет недоброе против вашей с отцом компании!

– У меня не было никаких доказательств, только слова двух глупых куриц, которые могли неправильно понять информацию. Отец всегда учил нас объективно оценивать сведения, полученные через третьи руки, – оправдывалась Юлька, – я хотела проверить сначала, может, поговорить с Витой, а потом рассказывать тебе. Ну а после закрутилась эта ситуация с требованием отца и прочим… Мы поругались, вы с ней вообще расстались. А сейчас я в таком раздрае, не могу разобраться в своей жизни, поэтому не вмешивалась в твою. Она же не навредила клубу? Я бы хотела, чтобы ты работал с нами, но не желаю провала твоего бизнеса.

Обескураживающие новости о бывшей пассии не удивили. То, что она пренебрежительно относилась к клубу, не было секретом, да и на Юльку я не злился, о чем и сказал ей, быстро остыв и отправив спать. На самом деле сейчас все мои мысли и планы были связаны только с Лизой и Кирюхой. Остальное казалось несущественным, особенно в это утро, когда я готовился объявить ему правду…

К завтраку все спустились в районе десяти. К тому моменту я успел прикорнуть на диване в гостиной под пледом. Шальную мысль подняться к Лизе и уснуть с ней рядом я решительно отсек, но отметил для себя, насколько сильным было желание. Нужно во что бы то ни стало склонить ее к лучшему для нас решению.

– Сын, что за новости? Больше спать негде? – отец, принесший несколько поленьев с улицы, посмотрел на меня недовольным долгим взглядом, а потом присел возле камина, чтобы его разжечь. – Иди умойся и за стол. Лохматый и небритый. Сам знаешь, какой сегодня особый завтрак. Мать как на иголках, не нужно ее нервировать.

– Ни в коем случае, пап, – усевшись на диване, я потянулся всем телом, снимая одеревенелость с мышц, растер лицо и бодро, пружинисто встал с места. Потом поднял взгляд и заметил двух людей, спускавшихся с лестницы.

Остро и болезненно среагировало тело, стоило увидеть Лизу вместе с сыном. Нахлынули непрошеные, неуместные воспоминания прошлой ночи, которую так хотелось повторить. И тут же сердце кольнул страх. Через несколько минут сын узнает правду обо мне.

Лиза поздоровалась с робкой улыбкой со мной и отцом, мы встретились с ней долгими взглядами, и только громкий разговор Кирюхи с дедом смог развеять дурман. Ему непременно нужно было узнать, как разжигать камин, и отец с удовольствием начал показывать премудрости. Мимолетно косился на нас и глазами давал понять, чтобы шли в кухню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Волнуешься? – спросил я тихо, подняв лицо Лизы за подбородок пальцами и отчаянно желая снова прижаться к этим сочным, припухшим губам, которые целовал несколько часов напролет…

Но Лиза даже ответить не могла, она дрожала, как лист на ветру, и я знал, что служит причиной таких сильных переживаний. Если бы я мог, забрал бы себе все ее тревоги, но нам вместе нужно было пройти это испытание.

Сначала мы шумно завтракали, обсуждая всё и одновременно ничего, потом, когда все начали мешкать и отвечать невпопад, даже Кирюшке стало ясно, что происходит нечто странное. Наступила зловещая тишина, и отец, уловив ощущение всеобщей готовности, выключил телевизор.

Вернулся на свое место и сел, вытерев вспотевшие руки о домашние брюки. Я взлохматил волосы и взял на себя смелость выступить первым, несмотря на то, что видел, как эту прерогативу хотела бы иметь Лиза. Но я не был уверен, что у меня получится всё сказать правильно, поэтому дал ей понять взглядом, что она сможет продолжить за меня.

– Кирюх, тебе понравилось в этом доме?

– Конечно, дядя Гриша, – мальчик ответил робко, из-за стола едва ли была видна половина его тела. Он вдобавок немного сжался, как будто чувствуя неладное.

– Мы здорово вчера играли, и я рад, что тебе нравится у нас. Ты бы хотел приезжать почаще?

– Если мама разрешит… – ответил мальчик и пододвинулся к матери, хватая ее за руку.

– Сынок, – слабым голосом начала Лиза, – на самом деле мы бы все хотели, чтобы ты кое-что узнал. Это сложно сказать, поэтому, пожалуйста, послушай внимательно. Дядя Гриша… он… он тебе не чужой человек.

– Я твой настоящий папа, – закончил я, видя, что Лиза неспособна произнести это вслух.

Замерло, кажется, всё, даже воздух. Кирюха непонимающе переводил взгляд с меня на мать и хлопал своими длинными ресницами. Брови хмурились, в глазах отражался испуг.

– Сынок, иногда так бывает, что у ребенка есть два отца… – начала Лиза, но Кирюха вскочил и отпрянул.

– Вы меня не отпустите больше к папе? Я буду жить тут? А папа? Он уехал и меня бросил?

В висках застучало, все растерянно переглядывались, не зная, как реагировать и что говорить. Лиза кинулась к сыну, обнимая его и не давая убежать.