Десяток метров – не так уж и много.

Мой взгляд упал на парковку.

С другой стороны, десять метров – пропасть, если рухнуть вниз.

Соседний балкон будоражил сознание, и я вернулась обратно в номер, пытаясь унять возбуждение от неожиданного открытия. Несколько метров – расстояние, которое я смогу преодолеть, постараюсь. Дело за малым – чтобы дверь в номер оказалась открытой.

Моя была не заперта.

А незапертая дверь, считай, приглашение. Конечно, в моем случае приглашается гость без царя в голове, но тут я вполне подхожу.

Неведомая сила опять потянула меня на балкон. Я вновь высунулась наружу – балконы встроены в фасад, как полноценная часть здания. Выступают вперед лишь массивные перила и вычурная лепнина, состоящая из столбиков-балясин и парапета. Лепнина тянется вдоль всего этажа, украшая здание.

– Дьявол! – пробормотала я, поражаясь собственному бесстрашию. Ведь я определенно это сделаю – перелезу в соседний номер, раз уж его нельзя забронировать. Только осталось обдумать план как следует.

И кое-что приобрести.

Вечерний Мюнхен все обрастал бушующими людьми. Теперь я поняла, что по пути в отель видела почти безлюдный город, по сравнению с тем, что творилось вечером. Каждое кафе забито до отказа, люди веселились под традиционные баварские мелодии и подпевали песням, даже не разбирая слов. Пиво лилось рекой, мужчины гордо щеголяли в ледерхозенах и шляпах, и задорно махали девушкам, облаченным в дирндли. Что забавно, самих немцев в костюмах я почти не увидела, сплошь иностранные туристы.

Пока я пробивалась на Нойхаузерштрассе, в кармане завибрировал телефон. Звонил Калинин. Оценив обстановку вокруг себя, я не стала отвечать – не стоит ему знать, где я нахожусь. А по галдежу на немецком он может легко догадаться.

Не теряя времени, я завернула в спортивный магазин. После – купила ход-дог в уличном ларьке и запила его кофе, дабы желудок не начал бунтовать от голода в самый неподходящий момент. В успехе миссии я сомневаться перестала: нельзя, чтобы моим последним ужином оказалась баварская сосиска. Но, когда я об этом думала, перед глазами отчего-то маячил Калинин с его печальными глазами и дурацкими ямочками на щеках.

Роме я позвонила уже из номера, ответил он моментально:

– Алиса? Ты где?

– Я не сбежала, не вопи так, – возмутилась я, отодвигая телефон от уха.

– Тебя нет в номере.

– Может, я затаилась?

– Ты в состоянии нормально ответить на вопрос? – теперь пришла очередь Калинина негодовать.

– Секрет скучного заключается в том, чтобы сказать все. Слышал когда-нибудь эти слова? Мне кажется, они гениальны. – Раз уж я в Германии, не грех вспомнить высказывание именитого немца.

Рома умную мысль не оценил, выругался сквозь зубы, и я ответила уже серьезно:

– Скоро вернусь. Завтра вечером или послезавтра. Я обещала тебе не исчезать, и не исчезну. Но у меня есть некоторые… дела.

– Вот это меня и пугает, Алиса, – тихо признался он. – Твои дела связаны с Марком, и я боюсь, с тобой может что-то случиться. А я даже не знаю, где ты и что задумала, не могу помочь…

– А ты этого хочешь? – я удивленно подняла брови.

– Что?

– Ты хочешь помочь, Ром? Ты на самом деле жаждешь узнать, что случилось? Или тебе проще находиться в неведении? Потому что мне кажется верным как раз второй вариант.

Калинин долго молчал, прежде чем выдавить:

– Ты не права.

– Вот как? То есть ты не боишься ответов? Таких, которые уже не оспорить? К примеру, если вдруг выяснится, что именно Марк убил девушку. Девушек. Если выяснится, что он оказался слабаком, бегущим от ответственности, и застрелился. Согласись, такое развитие событий самое логичное.

Если бы не псих с сообщениями и все остальные странности.

– Ты забываешь кое-что важное, – ровным голосом возразил Рома. – Марк девушку не убивал. И даже не был серьезным подозреваемым. Но почему-то ты упорно это игнорируешь, как будто хочешь, чтобы он был убийцей. Даже алиби и мнение полиции тебе безразличны, это же сущие мелочи.

– Ты был с ним в ту ночь.

– Я был с ним.

– Всю ночь, не сводил с него взгляда?

– Мы не держались за ручки, если ты об этом. Но я точно его видел, и Катрина тоже. Полиции мы так и сказали.

Я молча уставилась в потолок.

– Ты мне не веришь, – сделал вывод Рома. – Не хочешь верить. Думаешь, я прикрыл Марка, чтобы он не сел за убийство. А теперь молчу, чтобы не очернить его светлое имя после смерти.

– Если бы я так думала, Ром, то меня бы здесь не было. Знаю, ты ни за что не стал бы покрывать убийцу… покрывать его специально. Но а я пытаюсь во всем разобраться, я хочу понять, что произошло, чтобы сомнений не осталось. И какой бы ни была правда.

– Просто пообещай, что в следующий раз возьмешь меня с собой. Сама сказала – кто-то присылает тебе сообщения с аккаунта Марка, а это не нормально. Я не вынесу, если ты пострадаешь, Алиса.

И опять я ничего не ответила.

– Алиса? – спросил он с нажимом.

– В следующий раз я возьму тебя с собой, Ром.

– Хорошо, – выдохнул Калинин с заметным облегчением, не ожидая, что я так легко соглашусь. – Спасибо.

– Увидимся завтра?

– Конечно. Алиса?

– Да?

– Ответишь на мой вопрос?

– Я в Мюнхене, Ром. До завтра, – ответила я, нажала отбой и отбросила телефон на подушку. Калинин, конечно, тот еще фрукт, с такими лучше ухо востро держать. А то сегодня ты вся такая независимая и циничная, а завтра – уже заглядываешь в его пронзительные глаза и считаешься с его мнением. А послезавтра идешь ко дну под взглядом пронзительных глаз.

Итак, приступим.

Примерно в полночь я опять вышла на балкон, на сей раз вооружившись любительским снаряжением из местного магазина: плотной веревкой, поясом и карабином. Конечно, падать я не собиралась, но не подстраховаться было бы совсем уж безрассудно. А так я свалюсь и повисну на веревке. И постучу в окно номера этажом ниже, элементарно. Забавно же получится… Но это все запасной план, ведь выступы на стене достаточно удобны, чтобы добраться по ним до соседнего балкона даже без веревки.

Пару раз подергав узел, я удостоверилась, что внизу никто не бродит, отважно шагнула к перилам и перемахнула на другую сторону. Слабый порыв ветра заставил меня на время вжаться в балюстраду балкона. Черт, а внутри ветер так не ощущался… подавив толковое желание забраться обратно, я осторожно шагнула в сторону и схватилась рукой за столбик рядом со стеной. Вышло ужасно неудобно, пока ногами я не нащупала слабую опору. Шаг есть, осталось еще примерно десять. Или пятнадцать. Похоже, я слегка приуменьшила расстояние, глазомер сработал на меня «ой, да тут сущая ерунда, ты справишься». Цепляясь пальцами за столбики, я осторожно поползла вправо. Балкон соседнего номера приближался нарочито медленно, казалось, что я сделала не десять шагов, а все шестьдесят, но в конце концов смогла-таки перекинуть ногу и мешком свалиться на чужую территорию.