близости с ним. Хотелось даже, чтобы он снова забросил меня к себе на плечо и везде с собой таскал. Я ведь не тяжелая, всего каких-то 50 килограммов, а Богданов – здоровенный двухметровый лось, его такой вес не сильно затруднит.

Сейчас, когда мы ехали в автобусе, держась за руки, я до ужаса желала большего, залезть к нему на коленки, прижаться всем телом, просить даже на минуту меня не оставлять. Такая вдруг возникшая зависимость ужасно страшила и пугала. Ведь я девочка здравомыслящая (была когда-то), в сказки не верю…

Родители ждали своих детей у школы, ребята с горящими глазами принялись рассказывать о том, как чудесно провели время. Игорь стоял в сторонке, разговаривал с кем-то по телефону, дожидаясь, когда я раздам своих первоклашек в родительские руки. Наконец, все дети были переданы, пожелания хорошо провести лето розданы и получены, благодарности приняты. По мере того, как убавлялись дети, Богданов, нещадно испепеляя меня горячими взглядами, приближался. Кот, кружащий над мышкой, чтобы потом ее сожрать.

Когда последний ребенок с родителями скрылся за поворотом, котяра сделал рывок, точнее, шаг в мою сторону, и снова сцапал мою ладонь в свою лапищу.

– Игорь, куда ты меня опять тащишь?!

– В машину, у меня возникла срочная потребность тебя поцеловать…

Пузырьки шампанского, горячо щекоча, хлынули в живот, а сердце радостно встрепенулось в груди. Внутри меня тоже есть эта жажда, кажется, я сейчас задохнусь, умру от напряжения, если снова не окажусь в его объятьях, не почувствую на губах грешный вкус принцевых поцелуев.

– Игорь, но мне нужно домой.

– Какой домой, мы едем ко мне, и это не обсуждается. Ты обещала всю ночь быть послушной, – такой сосредоточенный, серьезный, прущий как танк. – Золушка, я не готов сейчас с тобой расстаться.

Я тоже испытываю физическую боль, даже когда просто думаю о разлуке. Но, с другой стороны, мне надо немного дистанцироваться, остыть, отдышаться, поразмыслить хорошенько. Я боюсь сгореть, задохнуться от жара, который от нас исходит. А еще больше боюсь, что, насытив свою страсть, Игорь быстро перегорит.

Уперлась кроссовками в асфальт.

– Ваше Сиятельство, я серьезно. Мне нужно домой, там Вера Ильинична волнуется. Кроме того, я очень устала, нам только пару часиков удалось поспать.

Ведь после утоления первой страсти, мы еще пили шампанское, ели вкуснейшие закуски, потом снова занимались любовью. Спать мы легли только в начале четвертого утра.

– У меня отоспишься, – отмахнулся Богданов и даже не притормозил, теперь уже волочил меня по школьному двору, – а своей бабушке-старушке позвонишь по телефону, расскажешь, что жива, здорова и безмерно счастлива.

Ну почему в кроссовки не встроены самовыдвигающиеся в нужный момент шпильки, вдруг они смогли бы хоть немного замедлить этот раскочегаренный донельзя паровоз.

– Нет, Игорь, я не поеду!

– Вот же упрямая коза! – откровенно злился Богданов.

– Мне нужно отдохнуть, немного подумать, заняться домашними делами, в конце концов!

Он остановился, вперил в меня недовольный, до безумия горячий взгляд. Мое сопротивление его раздражало и даже злило. Привык, что всегда получает желаемое, считает, все его капризы должны исполняться, причем немедленно. Но я хочу, чтобы со мной, моими интересами и желаниями, тоже считались.

– Игорь, мне надо домой.

Он молчал и продолжал пялиться на меня недовольным взглядом, Ноздри в гневном раздражении расширились.

– Я обещала Вере Ильиничне помочь убраться в доме, не у всех же есть прислуга. Но, главное, мне нужно отдохнуть, подумать, – упрашивающе лепетали мои губы. – Я валюсь с ног от усталости… и физической, и эмоциональной. У меня внутри так много эмоций, что еще немного, и может случиться бабах.

Принц продолжал молчать.

– Игорь, пожалуйста.

– Хорошо, – наконец тяжко вздохнул Богданов. – Только не смей думать, мало ли что ты себе напридумываешь своей милой головкой. Там полно тараканов. Сегодня я тебя отпускаю, но завтра после работы заберу к себе.

– Игорь, понедельник день тяжелый… у тебя, наверное, будет много дел.

– Завтра я заберу тебя к себе! – отчеканил Игорь, опаляя своими карими глазами с зеленым искрами.

Мне не понравился приказной тон, поэтому я тут же воинственно выставила подбородок.

– Соглашайся, Золушка, – теперь Игорь говорил намного мягче, сделал шаг вперед, подушечка большого пальца лишая воли снова прошлась по моей губе, – или злой Кощей Бессмертный, он же Иванушка-дурачек, прямо сейчас перекинет тебя через плечо и утащит в свое логово. Могу дать передышку только на один день. И так не знаю, как переживу это время.

Мне ничего не оставалось другого, как согласиться, попробуй устоять под напором такой страсти.

* * *

Когда зашла домой, Вара Ильинична сразу же бросилась ко мне с расспросами:

– Ну, рассказывай, девонька, как все прошло?

Я отнеслась спокойно к проявлению такого любопытства, Вера Ильинична женщина пожилая, событий в жизни мало происходит, конечно, ей интересно, что там у других, тем более, у собственной квартирантки. Да и мне самой надо с кем-то поделиться, иначе, точно взорвусь.

Мы прошли на малюсенькую кухню, Вера Ильинична захлопотала, ставя чайник на плиту.

– Ну, рассказывай скорее, – не терпелось хозяйке услышать мою историю.

А я не знала, с чего начать, более того, бесновавшийся внутри меня ураган чувств, вдруг неожиданно пролился на мои щеки слезами.

– Ты чего? – оторопела Вера Ильинична. – Он тебя обидел?!

Не в силах говорить, отрицательно замотала головой.

– Тогда что?!

– Он такой… – горло снова перехватило вышедшими из-под контроля эмоциями.

– Какой? – требовала продолжения, хозяйка.

– Великолепный во всем! – и слезы опять чертили влажные дорожки по моему лицу.

– Так чего ты ревешь, девонька, никак не могу понять?!

– Веры Ильинична я в него так сильно влюбилась. Ужасно боюсь, если Игорь потом меня бросит, то я умру от боли. Истеку кровью без единой раны на теле. Боюсь, саму себя потерять в этой невозможной любви.

– Ой господи, что ты глупости говоришь, радоваться надо, коль влюбилась, а она ревет… глупенькая. В жизни не каждому такая любовь выпадает.

Любопытная хозяйка стала выспрашивать подробности, я не болтушка и не сплетница, но мне действительно нужно было с кем-то поделиться, поэтому я почти все ей рассказала. Вера Ильинична охала и ахала, восхищенно повторяя: «Ох, Дашка, в самом деле, принц!»

От бессонной ночи кружилась голова и перед глазами мелькали золотистые мушки. Но внутри бурлило столько много адреналина и эмоций, что заснуть никак не получалось. Когда в своей дюймовочкиной комнате очередной раз раздраженно повернулась на другой бок, прозвенел дверной звонок. Кто это в гости пожаловал? Сердце сделало немыслимый кульбит. Неужели Игорь не выдержал разлуки?!

Кряхтя и ругая проклятый радикулит, Вера Ильинична пошла открывать дверь.

– Девонька, Даш,