Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ведь тяжелая, — прошептала она на ухо, заливаясь краской.
— Своя ноша не тянет, — с заметной хрипотцой ответил участковый, и в эту минуту Полина точно знала, что губы его улыбались.
Когда он остановился, то она не сразу поняла, что болото осталось позади. Казалось, пейзаж совсем не изменился, лишь несколько раскидистых березок вдруг ознаменовали конец пути. Впереди, еще на несколько десятков метров, виднелась только поросль ивового молодняка. А вот за ней уже шумел настоящий лес.
Полина поерзала и, когда Николай расцепил руки, сползла на землю, по щиколотку погрузившись в воду.
— Устала поди, — он легко пожал ее руку.
— Уж поменьше тебя, — возразила Полина. — Спасибо!
— Да было бы за что! Теперь слушай. — Голос Николая стал серьезен и строг. — Идешь за мной шаг в шаг. Молча. По сторонам поглядывай, вдруг что… — качнув головой, Николай поморщился. — Было б у меня шесть глаз…
— И у меня, — с досадой вздохнула Полина.
— Э… — В бороде Николая проглянула усмешка. — Тогда бы мы в цирке могли выступать! Нет уж, хватит нам и четырех на двоих.
Они направились дальше, и Полина старалась не отставать, примерившись к широкому шагу парня. Когда они наконец вошли в лес, выдохнула. Здесь она чувствовала себя гораздо спокойнее, если вообще можно было сказать подобное обо всей этой ситуации. Через полчаса ходьбы вдруг стала спотыкаться на ровном месте, и Николай сразу же это заметил.
— Вот теперь вижу — устала!
— Да нет, я…
— Садимся. И ноги вытяни. — Он первым бухнулся прямо на траву и положил ладонь рядом.
Полина опустилась и сразу ощутила, как загудели мышцы. Кожу на лице и руках пощипывало от солнца, а перед глазами плыло. Николай протянул ей фляжку:
— Пей, осталось там.
— А тебе? Нет, я не буду… не хочу…
— Пей! Кому говорю! — рассердился парень. — Будет она мне тут отказываться! В Ненастьево колодец есть, там нахлебаюсь.
Полина сделала глоток, затем еще один. Николай завозился, вытаскивая ее рюкзак.
— Полистаем давай, пока не отойдешь немного. — Заметив ее волнение, боднул плечом. — Да не боись, не засидимся! Даже корни не успеешь пустить.
— Не смеши меня! — прошипела Полина, подавая ему блокнот.
Николай внимательно оглядел его со всех сторон, затем аккуратно отвернул первые страницы, ладонью оглаживая сероватые листы.
— Милая, любимая моя Шуша… — произнес едва различимым шепотом.
Полина вздрогнула и сжала кулаки. Николай бросил на нее короткий взгляд, будто спрашивая разрешения продолжать. Она кивнула.
— Надеюсь, эта поездка запомнится нам навсегда. Конечно, это не таинственный остров, не далекое море и не таинственный замок, о которых ты мечтала. И все же… — Николай приблизил блокнот к глазам. — Тут размыло, не могу прочитать… — пояснил он.
— Дальше… — попросила Полина.
Кашлянув, Николай продолжил:
— Есть такие места, где прошлое и настоящее никогда не придут к согласию. Мне кажется, когда человек решает взять на себя власть бога, он тем самым нарушает естественные вещи. И природа начинает мстить. Хотя, месть, наверное, неправильное слово. Правильнее звучит — защищаться. Я пишу тебе, моя дорогая дочь, в надежде, что, когда мы вернемся в Заемье в следующий раз, ты останешься той же Шушей, которой запомнил тебя этот сказочный лес… — Николай задумчиво посмотрел на бегущие по небу облака. Вслед за ними медленно наступала темно-серая, с вкраплениями сиреневого, гряда из дождевых туч.
По лицу Полины текли слезы, и она вытирала их его платком.
— Почему он звал тебя Шушей? — спросил Николай.
— Я читать рано научилась. А у него библиотека была большая. Вот я книгу схвачу и под стол спрячусь. И сижу там тихо-тихо, как мышка, читаю. А отец ходит по квартире и ищет, мол, где я шуршу…
— Помер батя твой?
Полина кивнула и скрыла лицо в ладонях.
— Тихо, тихо… Помню я его, рыжий такой, веселый…
Полина шмыгнула носом:
— Правда? Надо же…
— Как не запомнить? — горько усмехнулся Николай. — Столько всего тогда произошло. — Он пробежался глазами по страницам. — Хорошо пишет! Про Ненастьево, Пажинских, усадьбу… ты тоже думаешь, что это природа мстит? Но ведь дед-то мой супротив нее никогда не шел. Наоборот… Вот, например, в тот день…
— В какой? — снова шмыгнула носом Поля.
Николай сорвал травинку и стал грызть ее кончик. Через минуту наконец сказал, глядя Полине в глаза:
— Когда утром батя твой тебя нашел, то сразу всех на уши поставил. Лица на нем не было — может и плакал даже. На руках через поле тащил, хотел скорее увезти. — Николай помолчал. — Ты прости меня, что я про него такие слова говорил. Не со зла. Обида во мне до сих пор сидит, понимаешь? Дед ушел в лес накануне и не вернулся. А я только на каникулы к нему приехал, думал, все лето вместе проведем. Потом ты… А потом никого…
Полина встала на колени, развернувшись к Николаю и, прихватив его за края воротника, чуть потянула на себя. И сама наклонилась, чтобы обнять.
— Получается, в тот день что-то страшное произошло и с тобой тоже… Нам нужно идти к усадьбе, Коля… Я тогда почти дошла до нее. Если увижу, то обязательно вспомню. — Полина судорожно вздохнула. — Я верю в это.
Николай хмурил брови, пытаясь принять решение. Полина и сама понимала, что ее желание увидеть усадьбу — всего лишь блажь. Ну что она сможет вспомнить? Да и нужно ли это сейчас, когда они ничего не знают о судьбах остальных? И все же она с надеждой смотрела на Николая, веря, что он обязательно найдет выход. Ей было страшно возвращаться в Ненастьево. Сама мысль о том, что им придется увидеть, заставляла мучительно съеживаться от переживаний.
— Далеко до нее? — глухо спросила она. — Я забыла…
— Ближе, чем до деревни, — Николай перехватил ее взгляд. — Надо сообщить о том, что произошло, Поль. И этот стрелок, он все еще бродит где-то. Не ровен час, наткнемся на него. Я не могу рисковать тобой. А в усадьбу мы можем потом, если, — его голос дрогнул, — если ты захочешь остаться.
— Ты же говорил, что не отпустишь меня, — отвела глаза Полина.
— Так вот я и думаю, привязать тебя, что ли? — улыбнулся Николай.
— Не надо, — покачала головой. — Я и так…
— Ладно, — он поднялся и протянул ей руку. — Давай, только быстро. Об одном попрошу — не заставляй себя вспоминать. Не мучайся. Может, ничего и не было, а ты…
— А я все придумала, — передернула плечами Полина. Губы ее задрожали.
Не будем терять
