– Думаю, это мне следует предупредить вас, хозяйка, что я всегда поступаю по-своему и всегда добиваюсь того, чего хочу.

– О нет, никто не в состоянии всегда получать то, чего хочет!

– А вот я могу! – высокомерно заявил Вест. – Я всегда получаю то, что хочу! – Он огляделся и спокойно добавил, понизив голос: – И хочу я вас, миссис Кертэн!

Глаза Элизабет вспыхнули яростным блеском.

– Вы никогда не получите меня! – свистящим шепотом произнесла она.

– Никогда? – Его темные брови поползли вверх. – Я уже обладал вами однажды. – Его взгляд скользнул по пухлым губам Элизабет, а затем вернулся к ее сверкающим глазам. – И помните, чему быть, того не миновать.

– Убирайтесь вон с моих глаз!

– Все равно будет по-моему, дорогая моя, по-моему!

Ужин был ранним и совершенно невкусным. Куски жесткого мяса и черствый хлеб запивали горьким черным кофе. Элизабет радовало лишь то, что Вест Квотернайт не сидел, как обычно, напротив нее и не сверлил ее своим проницательным взглядом.

Без всякой охоты разжевывая корку черствого хлеба, Элизабет живо подняла глаза, когда Грейди, будто отвечая на чей-то вопрос, сказал, что Вест не будет ужинать с ними. Он уехал на ферму в долине, в пяти милях от маленького поселения Берналило.

С трудом проглотив кусок, Элизабет подняла тяжелую кружку и сделала большой глоток черного кофе. Она знала, что нет нужды спрашивать, почему Вест уехал туда. Грейди сам охотно обо всем расскажет.

Так и случилось.

– Да-с… Сынок всегда заглядывает к старику Скиту Дозьеру и трем его сыновьям, когда мы едем этой дорогой. Я бы и сам поехал с ним, если б не сыновья Скита.

Старина Скит был на войне вместе с сынком, он был его командиром в первые дни войны. Потерял обе ноги от взрыва пушечного снаряда конфедератов. – Грейди глотнул кофе, потом засмеялся и хлопнул себя по колену. – Знаю я их, этих Скитовых парней, они не успокоятся, пока не уговорят сынка остаться до полуночи. Терпеть не могу этих никчемных обалдуев. Вечно, как напьются, несут всякую чепуху, и…

Элизабет не слушала дальше. Она узнала, что ей было нужно. От неистового гнева не осталось и следа. Если, как говорил Грейди, Вест вернется далеко за полночь, неплохо бы искупаться. Она мечтала об этом с тех самых пор, как они покинули Санта-Фе. Теперь она хоть сможет вымыться как следует! Не так, как ей приходилось это делать последние три вечера – торопливо обтираться губкой над бадьей с водой под брезентовым пологом фургона. Теперь ей не придется, стоя на коленях на одеяле, спешно смывать с себя грязь и при этом настороженно прислушиваться к голосу Квотернайта.

Сидя за ужином в теплой тяжелой юбке и закрытой блузе с длинными рукавами, Элизабет почувствовала острое желание скинуть всю одежду и окунуться в прохладную чистую воду. При мысли о купании ее губы невольно расплылись в улыбке.

Она поставила оловянную миску на клетчатую скатерть и порывисто встала.

– Прошу вашего внимания, джентльмены! – громко сказала Элизабет, и разговоры сразу стихли. Все мужчины, включая восьмерых мексиканцев-помощников, замолчали, взглянули на Элизабет, и она объявила: – Пока вы тут ужинаете, я собираюсь пойти искупаться. Сейчас я пойду к фургону, возьму чистую одежду, а затем отправлюсь к излучине реки. Надеюсь, никто из вас не последует за мной. А если у вас появится желание искупаться, идите вверх по реке на юг. Я действительно надеюсь на то, что ни один из вас не отправится на север, туда, где буду я. Понятно?

Мексиканцы заулыбались и с готовностью закивали в знак согласия. Грейди погладил свою белую бороду. Эдмунд бросил на Элизабет обеспокоенный взгляд. Лицо Таоса, как всегда, оставалось невозмутимым.

– Еще я хочу сказать, что намерена пробыть на реке довольно долго, поэтому не беспокойтесь и не ходите меня искать. Я буду в полной безопасности, и, если я решу остаться там на пару часов, не волнуйтесь. А теперь можете продолжать ужинать.

Сказав это, Элизабет сделала шаг в сторону. Таос резко вскочил на ноги.

– Нет. – Элизабет сделала предупреждающий жест. – Вы не должны наблюдать за мной даже издали! – Таоса задела ее резкость, и Элизабет устыдилась, увидев, что могучий молчаливый индеец вытащил из кобуры тяжелый «кольт» и протянул ей оружие рукояткой вперед. – О… Я… Ну хорошо, спасибо, Таос, благодарю вас.

Его черные глаза ответили ей: «Пожалуйста! И будьте осторожны!»

Бережно неся тяжелый «кольт», Элизабет пошла к фургону за чистой одеждой. Она положила револьвер на постель, огляделась, приподняла юбку и запрыгнула на козлы. Первое, что бросилось ей в глаза, когда она сунула голову под брезентовый полог, это аккуратная стопка какой-то одежды на ее кровати.

Встав на колени, Элизабет взяла вещь, что лежала сверху, и расправила ее. Бледно-желтая блуза была слишком мала, чтобы принадлежать кому-либо из мужчин. Элизабет приложила блузу к себе: ей она была вполне впору. Среди одежды были и мягкие на ощупь рыжевато-коричневые замшевые брюки со шнуровкой на левом боку, а не спереди, как на мужских брюках. Брюки были как на нее сшиты. Пара маленьких, расшитых бисером мокасин и серебряный пояс довершали костюм.

Элизабет была тронута до глубины души. Это, вероятно, Таос оставил ей одежду. Точно так же в первую ночь их путешествия Большой Индеец поставил пару мокасин перед спящим Эдмундом, догадавшись о том, что новые сапоги натерли ему кровавые волдыри.

А сейчас Таос был столь же внимателен и к ней. Интересно, где он мог достать брюки и блузу, которые ей так подошли, и почему он решил преподнести их сейчас? Как будто он предчувствовал, что в этот вечер Элизабет захочется искупаться в реке.

Элизабет улыбнулась и прижалась щекой к мягкой ткани брюк. Ей хотелось, чтобы все мужчины были такими же чуткими и предусмотрительными, как этот индеец. Ее первое впечатление о Таосе стремительно менялось.

Элизабет повесила на руку свой новый наряд, захватила с собой свежее белье, большое белое полотенце и кусочек ароматного мыла. Затем она вылезла из фургона, спрыгнула с подножки и взяла револьвер Таоса.

Элизабет зашагала вверх по реке вдоль зеленых берегов. Она шла легко и быстро, с каждым шагом все дальше уходя от лагеря.

Наконец Элизабет обнаружила идеальное, как ей казалось, место для купания. Это была небольшая поляна, окруженная пышной растительностью и высоким тростником. Здесь, скрытая от посторонних взоров, она сможет спокойно скинуть с себя одежду и забыть на время о тяготах дороги. Узкая, поросшая травой тропинка спускалась к воде. Раскидистые серебристые ивы склоняли свои ветви прямо в реку.

Вода, рожденная тающими горными снегами, была так чиста и прозрачна, что Элизабет отчетливо видела каждый камешек на дне. Казалось, сама мать-природа ждала, что Элизабет придет сюда. Гладкие ровные камни, как ступени рукотворной лестницы, вели с пологого берега прямо в воду.