— А вот это я как раз и собирался сделать — познакомить тебя с мисс Рыжей Тыковкой Рейчел Коннер! — Мэтт распахнул дверь прилегающей к амбару постройки, и Грейс увидела стройную поджарую лошадку удивительно красивой гнедой масти. С ней возился средних лет мексиканец с черными усищами и лицом кирпичного цвета, на голове у него была такая же соломенная шляпа, как у Мэтта. — Buenos dias, [2]Хуан, — поздоровался Мэтт с конюхом, который, по всему видать, очень обрадовался его приходу.

— Мистер Мэтт! — воскликнул Хуан и бросился пожимать Мэтту руку. — Давненько вас не было! Я слыхал, вы приболели.

— Да уже поправляюсь, — сказал Мэтт. — Вот, познакомься, это Грейс. Грейс, а это Хуан.

— Очень приятно, очень приятно, — сказал Хуан, коснувшись края шляпы и поклонившись. И, обращаясь к Мэтту, он прибавил: — А как Тыковка тут без вас скучала!

Мэтт улыбнулся лошадке, которая, похоже, узнала его — она подняла и изящно согнула переднюю ногу, когда он гладил ее по морде. Грейс показалось, что она прочла в ее глазах какое-то настоящее чувство — что-то вроде любви.

— Ну, здравствуй, девочка, — сказал Мэтт лошадке. — Пойдем немного прогуляемся?

— Прогуляемся? — не удержалась от вопроса Грейс.

— Ну да, — сказал Мэтт, уловив в ее голосе обеспокоенность. — Ты не волнуйся, она же не мотоцикл. Наоборот, самый безопасный вид транспорта после лифта. Хуан, оседлай-ка нам ее, por favor! [3]

— И куда ты поедешь? — поинтересовалась Грейс.

— Хочешь сказать, куда мы поедем, да?

— Ну нет, — отрезала Грейс, ужаснувшись такому предложению. — То есть… Я же… Я же никогда в жизни не ездила верхом!

— Да брось! Не может быть! — искренне удивился Мэтт. — Ну ничего, мы это исправим.

Грейс растерялась:

— Но… но тебе же даже водить запретили!

— Правильно, — сказал Мэтт. — Водить мне врачи запретили, а про лошадей ничего не сказали.

Когда Тыковка была оседлана, Мэтт взобрался в седло и натянул поводья.

— Залезай! — сказал он Грейс, и лошадка, тряхнув головой, заржала.

— Я боюсь, — призналась Грейс.

— А вот и зря. Тыковка привыкла возить сразу двоих. Некоторые лошади этого не любят и норовят скинуть всадников, но только не Тыковка. — Мэтт протянул Грейс руку. — Давай залезай, — сказал он.

— А шлемы?

— Послушай, это же Эхо-Фоллс, а не Централ парк в Нью-Йорке!

Возможно, чуточку одурев от нещадной жары, Грейс наплевала на всякую осторожность и неуклюже вскарабкалась на спину лошади, всем телом чувствуя, как та подрагивает под ней. Она ощущала под собой какую-то мощную жизненную силу и от этого совсем оцепенела. Кое-как она уселась в седло за спиной Мэтта и послушно обхватила его сзади руками, отметив про себя, что такой откровенно сексуальной позы не видела уже давно, со времен, когда еще был жив Гэри.

— Мы скоро вернемся, Хуан. Muchas gracias! [4]

— Хорошо, — отозвался Хуан.

Странное это было ощущение — сидеть так высоко над землей — даже выше, чем на мотоцикле Джо, — странное и не менее жуткое. А что, если лошадь испугается чего-нибудь и понесет? Нет, такого, конечно, не случится, подумала Грейс, ведь она видела, как легко и уверенно управлялся Мэтт с животным, пустив его по полю медленной рысцой, тем не менее доставлявшей Грейс чувство дискомфорта наряду с болезненными ощущениями между ног. Когда они подъехали к опушке леса, Мэтт натянул поводья. Тыковка пошла ровным размеренным шагом по узкой, поднимающейся вверх по склону тропе. Грейс вздохнула свободнее и еще отчетливее ощутила близость тела Мэтта. Она улавливала сладковато-кожаный запах его пота, смешанный с запахом пота лошади.

— Я всегда здесь катаюсь, — сказал Мэтт. — Моя мама тоже очень любила эти прогулки. Даже маленького брала меня с собой.

— А что с ней случилось? — отважилась спросить Грейс, которую это мучило еще с тех пор, когда Мэтт лежал в больнице. — Если, конечно, ты не сочтешь мой вопрос нескромным.

— Нет, ничего. Она ехала по шоссе, и в нее со встречной полосы врезался какой-то пьяный водитель. Лобовое столкновение.

— О Боже, Мэтт, как ужасно! Прости, что спросила.

— Она умерла мгновенно. Нам позвонили из полиции. Лапа ездил опознавать тело. Меня с собой не взял. Мне было всего двенадцать, и я остался дома один в тягостном ожидании. Лапа выглядел как призрак, когда вернулся. Многие на его месте стали бы заливать горе, но только не Лапа. Он и капли спиртного в рот не брал. Начал ходить в церковь, прямо прозябал там, потом вступил в общество каких-то там антиалкоголистов. Как их там точно, не знаю…

— Подожди, дай-ка я соображу, — сказала Грейс, пригибаясь под низко нависающими ветвями. Теперь она уже легко подбирала для него слова — заканчивать его мысли стало даже приятно. Приятно и как-то естественно. — Может, «чаевники»?

— Нет, там было какое-то зверское слово, что-то совсем уж оголтелое…

— Ага… Сейчас… Подожди-ка… А, знаю! Трезвенники!

— Точно! — обрадовался Мэтт и хлопнул Грейс по ляжке. Хлопнул дружески, просто из благодарности за то, что помогла подобрать нужное слово. — Он вступил в «Христианское общество трезвости». По мне, так скопище придурков. Только изредка он позволяет себе пару капель.

Грейс задумалась: уж не связана ли эта знаменитая бесшабашность Мэтта с гибелью его матери? Такое впечатление, что он нарочно испытывал судьбу, то и дело подвергая свою жизнь опасности, — словно хотел что-то подправить или скорректировать в ней.

Когда они выехали на горную лесную опушку, Грейс услышала какой-то монотонный рев и уловила в воздухе волну прохладцы. Вскоре они оказались у кромки кратера, миллионы лет назад образовавшего горное озеро. Вода поступала в него из четырех небольших водопадиков, низвергавшихся с окаймлявшей кратер скалы, поросшей жухлой травой и цепкими узловатыми деревцами.

Зрелище завораживало красотой. Грейс не могла оторвать от него глаз. В ушах стоял шум ревущей воды.

— Ты слышишь? — крикнул Мэтт сквозь этот рев. — Название как раз отсюда — Эхо-Фоллс. Шум воды эхом отражается от камней.

Они любовались зрелищем. Грейс вдруг поняла, что сидит, вцепившись в седло, и осторожно положила руки на талию Мэтта. Не с какой-то целью, а дружески. Он и не заметил.

— Мало на свете вещей, чарующих глаз красотой так, как водопад, — заметил Мэтт.

— Не могу не согласиться, — ответила Грейс.

Мэтт обернулся и посмотрел на нее в упор из-под полей своей шляпы. Лица их были совсем близко.