Аля молчала, раскинулась на кровати: теплая, расслабленная, домашняя.

Изучала лицо Ревского. Прямо как под микроскопом. Задумчиво, слегка озадаченно.

Чего искала? Обещаний? Что больше никогда не станет подавлять ее своей волей ? Властностью?

Он не мог дать подобную клятву, потому что солгал бы. В критических ситуациях, когда счет идет на минуты и они отсчитывают не время ожидания, а шансы на жизнь, благоприятный исход. Ревский все равно ей бы приказывал.

Он старался в мирной и спокойной обстановке надеть намордник на все свои старые привычки, приструнить их и усмирить.

Но. если эмоции возьмут верх, Ревский не мог ручаться за себя.

Она, кажется, все поняла. Прищурилась, кивнула и усмехнулась.

Мол, ты неисправим, альфа-оборотень.

Ревский только развел руками. Да. Он такой по природе.

Но он мог, уже умел и практиковал совершенно другое, особенное к ней отношение. Не могла же она не заметить!

Артар молчал, ожидая ее вердикта, ее окончательного, судьбоносного решения. Приговора, уж если честно, как бы пафосно и сопливо ни прозвучало.

Аля выдохнула, словно решение далось ей непросто, но после вдруг стало легче. Как -то сразу все упростилось.

Произнесла очень тихо:

- Я останусь...

Ревский хотел уточнить: надолго ли, на каких условиях. Что ему сделать, чтобы не надолго - навсегда.

Но маленький пальчик лег на его губы, запечатав все вопросы Артара намертво.

- Пока останусь. А там посмотрим.

Аля

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь.

Огромная комната казалась просторной и одновременно здесь веяло уютом. Я очень редко с подобным сталкивалась. Либо прилично мебели, либо интерьер кажется пустым и нежилым.

Здесь во всем ощущалась гармония.

Гигантская кровать из красного дерева царствовала возле окна, занимая такое пространство, что до ближайших стен с обеих сторон оставалось не больше двух метров.

И это при том, что в ширину комната вполне вместила бы небольшой спортзал. Как и в длину, в принципе.

Два вместительных гардероба казались небольшими, хотя на поверку больше походили на комнаты без окон.

Несколько кресел ютились у стен, вперемежку с крупными, мягкими стульями.

Потолки арками уносились ввысь. Из окна, с приоткрытыми жалюзи струился яркий утренний свет.

Здесь, в Египте, утро начиналось часов в пять и уже с этого момента солнце заливало все вокруг.

Не было пограничных рассветов, закатов... Ночь сменяла день так, словно их переключали рубильником.

Я потянулась и перекатилась на край кровати.

Встала, и ощутила тонкий запах кофе, цикория, блинчиков и какой -то еще сдобы.

Ммм. Какое бодрящее, сладковатое утро.

Сразу повеяло эдаким обволакивающим теплом и спокойствием ощущением «ты дома и все хорошо».

Ванная располагалась за дверью, рядом с одним из гардеробов.

Я еще раз сладко потянулась и вошла туда.

Здесь было просто царство для любителей помыться.

Струя душа регулировалась так, что я могла массировать тело, делать контрастный душ без переключения, врубать воду с растворенной пенкой для душа. Даже выбирать: какую именно хочу. С каким ароматом и наполнителями.

Помылась я с удовольствием, вдыхая запах персикового мыла и щурясь от теплой воды. Накинула халат, который нашла на крючке на стене, и вернулась в спальню.

Поискала глазами свою одежду. Я хорошо помнила, как Артар меня раздевал. И все что было потом. очень хорошо помнила. А вот куда он потом дел одежду.

Выйти, что ли, и поискать?

Не знаю зачем, но я открыла гардероб и обомлела.

Там висела целая куча вещей моего размера! Женских!

Мда. Либо Ревский любитель нетрадиционных развлечений, либо все это закупалось для меня?

За эту догадку голосовали и сами вещи. Лосины, свободные брючки, шаровары, туники. Трикотаж, хлопок, лен. Все натуральное, как я люблю. Внизу шеренгой выстроились босоножки, кроссовки и туфли. Опять же мне по ноге. Именно такие, какие я предпочитала носить. Скорее удобные, чем сексуальные.

Что ж. Вчера я приняла решение попробовать строить отношения с Ревским. Вот и попробую.

Открытие, конечно, неожиданное. Но зато довольно-таки приятное. Если подумать -Артар просто обеспечил меня вещами в своем доме.

Вчера, когда шла к нему, я настолько утонула в собственных мыслях, эмоциях, что даже не подумала захватить запасной гардероб.

Я хихикнула, обнаружив, что над вешалками есть полка с бельем.

Основательный мужчина, ничего не попишешь! Все предусмотрел. Даже трусики и бюстгальтеры моих размеров и фасонов.

Еще недавно я встала бы на дыбы или в позу, уж не знаю, что тут правильней.

Возмутилась бы тем, что этот мужчина вот так вот бесцеремонно ведет себя. Словно я уже согласна тут жить!

Но сегодня все воспринималось немного иначе.

Я видела в поступке Ревского заботу. Желание сделать мне приятное тем способом, которым он умел и который знал.

Да, Ревский не самый деликатный и трепетный ухажер. Зато он умеет дать женщине то, что ей, действительно, в данный момент нужно. Разве не это самое главное?

Возможно... Вчерашний разговор с Людой словно расставил все на места в моей голове. Именно поэтому я и приехала на территорию к Артару, где каждый охранник пропустил меня без вопросов.

А потом я ждала Ревского с нарастающим волнением.

Все прикидывала - что скажу. Как объясню свое появление.

Меня аж подбрасывало над полом.

Представляла, как он отреагирует. Воображала нашу судьбоносную встречу.

Но потом. Все пошло как по маслу. Мне не требовалось напрягаться, чтобы объяснить этому мужчине - зачем заявилась. Он был просто рад, что я это сделала. И все остальное: мотивы, по которым я резко поменяла поведение и решения, уже казались Артару несущественными.

И это очень облегчило понимание между нами.

Я покрутилась перед зеркалом, примеряя новые вещи и остановилась на длинном сарафане с розочками и высокими разрезами по бокам. Как раз в этот момент снизу послышалось:

- Я чувствую, что ты встала и привела себя в порядок! Иди завтракать. Если есть еще, что обсудить или уточнить - самое время! Пока я не решил, что ты моя! После этого ты уже не сможешь уйти.

Он не шутил и не угрожал. Предупреждал. Я поняла это сразу. Но опять же почему -то не разозлилась. Ну да. Таков уж Ревский. Брутальный, суровый, прямой, как стрела и такой же опасный. Однако еще милый и трогательный, когда он со мной.