немцами. Нацистские экономисты тщетно потратили уйму времени на поиски еврейских предков в генеалогическом древе Карла Менгера. Абсурдно объяснять конфликт между экономической теорией, с одной стороны, и институционализмом и историческим эмпиризмом – с другой, логикой классового или расового конфликта.

Полилогизм – не философия и не эпистемологическая теория. Это всего лишь позиция узколобых фанатиков, неспособных вообразить, что кто-то может быть умнее или разумнее, чем они. Полилогизм не научен. Скорее, это подмена разума и науки предрассудками. Это характеристика умонастроения эпохи хаоса.

7. Пангерманизм и нацизм

Основные идеи нацизма были разработаны пангерманистами и катедер-социалистами в последние 30 лет XIX в. Разработка системы была закончена задолго до начала Первой мировой войны. Ничто не пропало, и ничего, кроме нового названия, не было добавлено. Планы и политика нацистов отличаются от планов и политики их предшественников в императорской Германии лишь тем, что они адаптированы к реально существующим политическим условиям. Конечная цель осталась прежней – мировое господство Германии, которое должно быть достигнуто на пути завоеваний.

Одним из наиболее любопытных фактов современной истории является то, что иностранцы, которым угрожает немецкий национализм, не смогли заранее распознать опасность. Отдельные англичане сумели ее увидеть, но были подняты на смех. Здравому смыслу англосаксов нацистские планы казались столь фантастичными, что их нельзя было воспринимать всерьез. Англичане, американцы и французы редко обладают достаточным знанием немецкого языка; они не читают немецких книг и газет. В качестве экспертов по немецким проблемам англичане рассматривали тех из своих политиков, которым случилось посетить Германию в качестве туристов и встретиться с ее государственными деятелями. Англичане, побывавшие однажды на балу при берлинском дворе или отобедавшие за офицерским столом в Потсдамском полку королевской гвардии, возвращались домой в радостной уверенности, что Германия миролюбива и дружественно относится к Британии. Гордясь полученными на месте знаниями, они заносчиво называли тех, кто иначе представлял себе ситуацию в Германии, «теоретиками и педантичными доктринерами».

Король Эдуард VII, отец которого был немцем, а мать происходила из семьи, которая так и не слилась с английским обществом, с крайней подозрительностью воспринимал воинственные замашки своего племянника, Вильгельма II. Только благодаря королю Великобритания, уже почти слишком поздно, занялась укреплением обороны и установила союзнические отношения с Францией и Россией. Но даже тогда британцы так и не поняли, что завоеваний жаждет не один кайзер, а почти весь немецкий народ. Президент Вильсон впал в ту же ошибку. Он верил, что источником агрессивной политики были двор и юнкерство, а народ Германии в целом настроен миролюбиво.

Аналогичные ошибки господствуют и сегодня. Под влиянием марксистских предрассудков распространилась уверенность, что нацистами является сравнительно небольшая группа, которая с помощью обмана и насилия подмяла под себя пассивные массы. Они не понимают, что сотрясавшая Германию внутренняя борьба была спором между людьми, единодушно поддерживавшими конечные цели внешней политики Германии. Убитый нацистами Ратенау был одним из выдающихся деятелей как немецкого социализма, так и немецкого национализма. Заклейменный нацистами как сторонник Запада Штреземанн в годы Первой мировой войны был одним из самых радикальных сторонников так называемого немецкого порядка [German peace], т. е. аннексии территорий на западных и восточных границах рейха. Проявленная им в Локарно гибкость имела целью лишь развязать Германии руки на Востоке. Если бы к власти в Германии пришли коммунисты, они проводили бы не менее агрессивную политику, чем нацисты. Штрассер, Раушнинг и Гугенберг были личными соперниками Гитлера, а не противниками немецкого национализма.

Глава VII Социал-демократы в императорской Германии

1. Легенда

Понять Германию, развитие нацизма и его сегодняшнюю политику мешают легенды о немецких социал-демократах.

Самая старая легенда, возникшая еще до 1914 г., звучит примерно так: немецкая буржуазия капитулировала перед немецким милитаризмом и предала дело свободы. Ее позициям класса эксплуататоров угрожали справедливые требования трудящихся, и ради их сохранения буржуазия прибегла к покровительству императорского правительства и прусской армии. Но преданное буржуазией дело демократии и свободы нашло новых защитников в лице пролетариев. Социал-демократы отважно сражаются с прусским милитаризмом. Император и аристократическое по происхождению офицерство стремятся сохранить феодализм. Банкиры и промышленники, наживающиеся на росте вооружений, наняли продажных писак для распространения националистической идеологии, чтобы мир поверил, что все немцы – националисты. Но националистически настроенные наймиты большого бизнеса не могут обмануть пролетариев. Пройдя обучение у социал-демократов, они видят этот обман насквозь. Миллионы людей отдают свои голоса социалистам и посылают в парламент тех, кто бесстрашно противостоит милитаризму. Кайзер и его генералы вооружаются и готовятся к войне, но они не учитывают силу и решимость народа. Среди членов парламента 110 социалистов[75]. За ними стоят миллионы рабочих, организованных в профсоюзы, которые голосуют за социал-демократов, а также многие другие избиратели, которые – не являясь членами партии – отдают свои голоса социалистам. Все они сражаются с национализмом. Они стоят заодно со (Вторым) Международным союзом рабочих{81} и полны решимости любой ценой не допустить войны. Можно безо всяких сомнений положиться на этих истинных демократов и пацифистов. Они, рабочие, являются решающим фактором, а не эксплуататоры и паразиты – промышленники и юнкеры.

Имена вождей социал-демократической партии Германии были известны всему миру. Люди приходили послушать их выступления в рейхстаге или на партийных съездах. Их книги читались повсеместно, они были переведены почти на все языки мира. Казалось, что под руководством таких людей человечество придет к лучшему будущему.

Легенды живучи. Они ослепляют и делают разум невосприимчивым к опыту и критике. Тщетно Роберт Михельс[76] и Шарль Андлер[77] пытались дать публике более реалистичное представление о немецких социал-демократах. Даже последующие события Первой мировой войны не смогли поколебать эти иллюзии. Вместо этого к старой легенде была добавлена еще одна.

Новая легенда гласит: перед началом Первой мировой войны, к великому сожалению, умерли два великих старика, Бебель и Либкнехт. Их преемники, главным образом интеллигенты и другие профессиональные политики непролетарского происхождения, предали партийные принципы. Они солидаризировались с агрессивной политикой кайзера. Но рабочие, которые будучи пролетариями не могли не быть социалистами, настроенными демократически, революционно и интернационально, отвернулись от этих предателей и заменили их новыми вождями – сыном покойного Либкнехта Карлом и Розой Люксембург. Рабочие, а не их состарившиеся и бесчестные вожди, совершили революцию 1918 г. и прогнали кайзера и других немецких князей. Но капиталисты и юнкеры не уступили. Им помогли предатели – руководители партии Носке, Эберт и Шейдеманн. Четырнадцать долгих лет рабочие не на жизнь, а на смерть сражались за демократию и свободу. Но из-за постоянного предательства своих вождей они оказались обречены