Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты попытался выдрать из меня душу.
— И все же ты желаешь меня, как мужчину.
Меня сковал ужас. Ну да, конечно. Он это почуял. Не мог не почуять. Я ничего не ответила — не хватало еще расписаться в собственной слабости.
Нахадот прошел мимо меня к окну. Я вздрогнула — щупальце его темного плаща обвило мне щиколотку, словно приласкало холодом. Причем сам Нахадот это навряд ли заметил.
— А что конкретно тебе нужно в Дарре? — спросил он.
Я сглотнула — хорошо, что мы сменили тему.
— Мне нужно поговорить с бабушкой. Сначала я думала воспользоваться магической сферой, но я не особо сильна в волшебстве. К тому же наверняка такую беседу можно подслушать.
— Можно.
Хм, вроде я оказалась права, но как-то от этой правоты не радостно на душе…
— Ну и потом, некоторые вопросы можно задавать только в личной беседе.
— Что за вопросы?
— Правда ли то, что сказали Рас Ончи и Симина. Ну, насчет того, что соседние государства собираются напасть на Дарр. Я бы хотела услышать, что бабушка думает по этому поводу. Ну и… я бы хотела узнать… — тут меня почему-то охватил жгучий стыд, — я бы хотела побольше узнать о матери. Действительно ли она была похожа на остальных Арамери.
— Я же тебе сказал — была похожа.
— Простите, лорд Нахадот, но я вам не доверяю.
Он полуобернулся, и я увидела его усмешку.
— Она была такой же, как они, — повторил он. — И ты — тоже такая же.
А вот эти слова — холодные, злые — прозвучали как пощечина.
— Она тоже так делала, — продолжил он. — Ей было столько же лет, сколько тебе. Возможно, меньше, неважно. И она начала задавать вопросы. Вопросы, вопросы, сплошные вопросы. А когда у нее не получалось выманить у нас ответы вежливо, она приказывала — прямо как ты. Такое юное сердце — и сколько же в нем было ненависти. Прямо как в твоем.
Мне снова нестерпимо захотелось сглотнуть, я насилу удержалась — он же наверняка услышит.
— Что за вопросы?
— Ее интересовала история семьи Арамери. Война — между моими детьми. И между моими детьми и мной. Ее много что интересовало.
— Почему?
— Понятия не имею.
— Ты не спросил?
— Меня не интересовал ответ.
Я глубоко вздохнула и заставила себя разжать пальцы — ладони вспотели. Он всегда так делает, напомнила я себе. Я не просила его рассказать о матери — но он сделал это специально, чтобы вывести меня из равновесия. Меня же предупреждали. Нахадот не любит убивать с одного удара. Он дразнится и щекочет, а потом ты переступаешь невидимую границу, забываешь об опасности и открываешься ему. И вот тогда… тогда он будет наслаждаться твоими мучениями, а ты — молить о смерти.
— Ночь перевалила за половину, — сказал Нахадот. — Если ты все еще хочешь попасть в Дарр, самое время туда отправиться.
— Ах, да. Точно.
Я все-таки сглотнула. И оглядела комнату — на него смотреть как-то не хотелось.
— А как мы туда отправимся?
В ответ Нахадот протянул мне руку.
Я совершенно лишним движением отерла руку о юбку и взяла его ладонь в свою.
Колыхавшаяся вокруг него чернота распахнула крылья — огромные, до самого потолка. Я ахнула и отшатнулась, но он сжал мою ладонь железной хваткой. А я посмотрела ему в лицо, и мне стало худо — его глаза… изменились. Почернели. Ни радужки, ни белков — сплошная чернота. Тени вокруг его фигуры потемнели, он почти скрылся в клубящейся тьме, только руку и было видно.
Я в ужасе смотрела на пропасть, в которую он превратился, и не могла себя заставить сделать шаг.
— Если бы я хотел тебя убить, — сказал он — голос тоже изменился, теперь он доносился словно бы издалека, из глубокой тени, и отдавался эхом, — ты бы уже была мертва.
Да. Это правда. И я посмотрела прямо в эти жуткие, нечеловеческие глаза, собрала в кулак все свое мужество и проговорила:
— Пожалуйста, отнеси меня в Арребайю, что в Дарре. В храм Сар-энна-нем.
Темнота, которой он стал, вспухла и поглотила меня. Я и вскрикнуть не успела. А потом на меня разом обрушились страшная тяжесть и холод. И я подумала — все, конец. Сейчас меня раздавит. Но больно не было — а потом все исчезло. Я открыла глаза — ничего. Я вытянула вперед руки — даже ту, которую он держал в своей! — и ничего не нащупала. Я закричала — и услышала в ответ тишину.
А в следующий миг я стояла на твердом камне и вдыхала пропитанный знакомыми запахами воздух, и ночь была теплой и влажной, и я разом взмокла. За моей спиной тянулись улицы Арребайи, их замыкали в кольцо городские стены — город занимал плоскогорье почти целиком. Здесь ночь близилась к концу — а в Небе до рассвета оставалось еще прилично времени. Улицы вымерли. Передо мной уходили вверх каменные ступени, по краям выстроились лампы, а увенчивали лестницу ворота Сар-энна-нем.
Я обернулась к Нахадоту — тот принял свой обычный почти человеческий облик.
— Д-добро пожаловать ко мне домой, — выдавила я.
Меня все еще трясло — уж больно необычным вышло наше путешествие.
— Я знаю, что это твой дом.
И он пошел к ступеням. Меня это почему-то застало врасплох — и я долго таращилась ему в спину. Он успел сделать шагов десять, когда я опомнилась и потопала следом.
Ворота Сар-энна-нем — штука жуткая, должна вам сказать. Толстенные, высокие, из прочного дерева, обитого металлом, — новодел, конечно. Камень стен гораздо древнее. Подъемный механизм проворачивали аж четверо женщин — большой прогресс по сравнению с древними временами, когда створки были из камня и открывали их двадцать стражей. Кстати, о страже — они меня не ждали, все же ночь на дворе, и наш приход их как пить дать переполошит. На нас уже несколько веков никто не нападал, но дарре не зря гордились своей бдительностью.
— Они могут нас не пропустить, — пробормотала я, поравнявшись с Ночным хозяином.
Мне пришлось попотеть, чтобы его догнать, — он перешагивал через две ступени.
Нахадот ничего не ответил и не замедлил шага. Я услышала, как с громким, гулким скрежетом выдвинулся огромный засов и ворота растворились — сами по себе. Я застонала — ну понятно, магия и все такое. Естественно, изнутри тут же послышались крики и топот ног. Мы вошли и ступили на зеленую травку переднего двора Сар-энна-нем. Навстречу из дверей древнего здания вылетели два отряда стражи. Один — привратная стража, состоявшая сплошь из мужчин: их набирали на низшие должности, требующие применения грубой силы.
Второй отряд — телохранители, туда брали в основном женщин и совсем немного зарекомендовавших себя мужчин. Им полагались белые шелковые рубашки под доспех. И вот этим отрядом командовала старая знакомая — Имиан, из того же племени Сомем, что и я. Она проорала команду на дарре, и отряды разделились и окружили нас. Очень быстро мы оказались в плотном кольце нацеленных в наши сердца копий и стрел.