– Нет! Слышь, я, бля, сказал сюда иди!

– Андрей, ну ты чего?

– А чё он! Одет как попугай – и ходит тут еще!

– Андрей, это же артист. – Я, конечно, мог съязвить про попугайские одежды, но это бы точно добром не кончилось.

– Какой еще, к псам, артист?!

– Игорь Николаев, певец! Ну, который с Наташей Королевой. «Дельфин и Русалка»!

– Николаев?.. Ну ладно, леший с ним.

В общем, разговор не сложился. От обилия выпитого у Андрея начались перепады настроения. Он то впадал в сентиментальность, сообщая нам различного рода малоинтересные подробности из своей жизни, то опять начинал слегка бычить, свирепо оглядывая сидящих в зале. «Дельфина», по счастью, видно не было (у меня возникло подозрение, что он ретировался из туалета через запасной выход), но о деловых переговорах не могло быть и речи.

Вот, собственно, и все: дальнейшие переговоры с этой тусовкой проходили исключительно по телефону. А еще через пару месяцев перестали отвечать и телефоны – как мобильные, так и офисные. «Бизнес-траст» прожил с полгода, что немало для подобной конторы. Хотя рекламу после этого по телевизору еще какое-то время крутили.

Куда деваться, уплачено.

Двумя предыдущими случаями наше общение с пирамидами не закончилось – к большому сожалению. Если в первой истории мы слегка натерпелись страху, а во второй нажили некий комплекс неполноценности (ну и времени еще потратили море), то третий заход обернулся катастрофой.

Дело в том, что я всегда, всю жизнь, еще с советских времен (помните «письма счастья»?), был жестким противником участия в пирамидах. То есть сотрудничать с ними – пожалуйста, деньги мыть – сколько угодно, а вот играться своими (или, Боже упаси, чужими) деньгами – это извините.

Но к лету дела пошли хорошо, появились свободные деньги (при этом продолжали висеть долги) – и Вова меня на это дело все же сблатовал. На сей раз речь шла уже о натуральном монстре – до сих пор печально известной фирме «МММ».

С которой я познакомился тремя годами раньше, еще «когда все начиналось». Как-то раз у метро «Белорусская» очередные мутные посредники вручили нам с Доктором пустые бумажки с печатью странной конторы (тогда еще кооператива) с названием из трех букв. Во время очередной пьянки бланки торжественно потерялись, и на этом сотрудничество и закончилось. Посредники (замечу, довольно бакланистого вида) попытались было нас за это подгрузить, но были посланы даже без участия бандитов.

В дальнейшем мы часто узнавали из прессы об очередных достижениях Мавроди сотоварищи и вспоминали эту историю не без огорчения: «Прикинь, сколько бы мы с этих слонов стрясли бы, если б первая сделка нормально прошла, без косяка». Видимо, это отложилось где-то у меня в голове и подтолкнуло принять предложение Бублика. Вопреки собственной, не раз озвученной позиции.

– Серег, ты пойми, – убеждал меня Бубел. – Бабло у нас всяко простаивает. Предлагаю вкрутить туда немного, где-то двушку-трешку грина. Акции за месяц растут раза в полтора, еще месяца три эта бодяга продлится, а соскочить всегда успеем. Попадают-то лохи, а мы ж не лохи, а пацаны нормальные! «И мы немного по другим понятиям живем», – процитировал он крылатую фразу Краба.

Если коротко, то отчасти Володя был прав. Но именно что отчасти – при том, что на первых порах все шло просто на загляденье хорошо. Купленные акции росли как на дрожжах, и мы чуть ли не каждый день подсчитывали прибыль.

В процентном отношении прибыль была огромна, в абсолютных цифрах – куда меньше. И тут мы набрались наглости и применили то, что в финансовом мире называется арбитражем (на сей раз – практически в чистом виде).

Дело в том, что в Москве действовала сеть «пунктов “МММ”», где любой желающий мог до поры до времени купить и продать акции компании – правда, с большими очередями. Один из таких пунктов находился в соседнем с моим доме: удобно просто до неприличия.

Кроме того, акции торговались на бирже. И тут начинается самое интересное: в рамках чудовищного ценообразования котировки покупки на бирже были ниже, чем курс приема в пункте, процентов на пять. Такой вот странный парадокс.

Итак, ниша есть. Остается два вопроса: как быть с очередями и где взять денег? Брать в управление чужие мы все же опасались.

Проще всего решился вопрос с очередью: зря я, что ли, двадцать лет прожил на Беговой? Выяснилось, что один из охранников – сын моей школьной учительницы физкультуры, и знал я его, можно сказать, с пеленок. Небольшой откат – и вопрос с очередью снимался сам собой.

А вот с деньгами получилось куда элегантнее – и, если честно, этой схемой я продолжаю гордиться по сию пору. Напомню, что главным источником дохода продолжал оставаться обнал. При этом основной исполнитель находился на другом конце Москвы (между «Домодедовской» и «Красногвардейской»), а заказчики приезжали забирать деньги ко мне домой, на Беговую. Приезжали соответственно во второй половине дня.

Час-другой, понятное дело, для заказчика особой роли не играл. Зато играл для нас.

Ну как – алгоритм уже примерно понятен?.. Да-да, получив деньги, заехали строго по пути на ЦРУБ (Центральная российская универсальная биржа на «Серпуховской»), там закупили акций – и на Беговую, в пункт «МММ». Заказчик с минимальной задержкой (он ее даже не ощущает) получает свое лаве, а к нам, помимо обнальной комиссии, прилипает еще процентов пять. Интеллигентно и хорошо. А главное – быстро.

Излишне пояснять, что «арбитражный доход» немедленно вкладывался все в те же акции. Стоимость бумаг росла, росли и наши аппетиты. И в какой-то момент доросли до того, что инстинкт самосохранения притупился.

«Чисто по деньгам» это был один из самых удачных периодов моей бизнесовой жизни. За пару месяцев до этого мы с Бублом провернули натуральную «сделку века»: обналичили какую-то здоровенную сумму, получив на двоих семерку грина. Вся операция (не считая предыстории) заняла считанные минуты: зашли в офис исполнителя, забрали бабло, выдали клиентам – и флегматично наблюдали, как удаляется их автомобиль. Да и с текущими доходами все обстояло более чем пристойно.

Бублик даже созрел для женитьбы на своей толстой Марине. Первая часть свадьбы прошла в довольно новорусской стилистике (вплоть до лимузина и микроавтобуса иностранной марки для гостей), а вот дальше все было вполне по-советски. Из ЗАГСа все отправились домой к матери невесты, и тут-то оно и началось. Скромный новострой где-то в Люберцах был свидетелем того, как сначала нажрался отец новобрачной, а потом и отчим. И если для первого подобное состояние было привычным и его быстро спровадили домой, то второй устроил немалый концерт.

Дело в том, что отчим был эдаким «положительным мужичком»: рукастым и практически непьющим – на любителях алкоголя Маринина мать уже обожглась. А тут как раз упился – ну и решил поработать руками. Не в смысле подраться, а вот просто прошел в санузел и начал аккуратно и методично превращать в крошево новехонький унитаз. На попытки оттащить быковал. А без унитаза на свадьбе, как выяснилось, не шибко погуляешь – так что свернулось мероприятие довольно быстро, да и осадок остался не лучший. Собственно, и семейная жизнь у Володи сложилась примерно таким же макаром: бестолково и без особого энтузиазма, зато с большим количеством бухла и скандалов.