— Ну и в чем дело? Почему ты пришел?

— Видишь ли, я хочу с тобой серьезно поговорить, — начинает он.

Тогда виноградом не обойтись. Кажется, у меня осталось немного бефстроганова. Это вполне подойдет к серьезному разговору.

Широкая улыбка на лице Баулдера сменяется торжественным выражением — видимо, мальчик прилежно посещает занятия по актерскому мастерству. Откашлявшись и став еще более серьезным, он переходит к делу:

— Послушай, Джен, я знаю, что после этого шоу все решили, будто мы с тобой пара. И ты мне очень нравишься. Правда нравишься. И Джен — отличная девчонка. Мы действительно могли бы быть счастливы вместе.

Нет, не могли бы. Но все же пусть он закончит свою речь, которую, видимо, тщательно отрепетировал.

— Но к сожалению, прямо сейчас это невозможно, и я хотел сам сказать тебе всю правду. — Для пущего эффекта он замолкает и поглаживает безукоризненный подбородок с пробившейся на нем однодневной щетиной. — У меня уже есть обязательства перед другим человеком.

Я почему-то не слишком расстраиваюсь. Меня уже однажды отвергли. Причем сделал это тот, кто был мне по-настоящему близок.

— Ничего страшного, — говорю я, может, чересчур поспешно.

— Правда? Ты не расстроилась?

— Нет. Я все понимаю. Мы встретились в телешоу, а такие отношения не могут длиться долго, — философски замечаю я.

Наверное, стоит добавить, как я счастлива, что познакомилась с ним, как много дало мне это знакомство? Нет, пожалуй, сказанного вполне достаточно.

— Все это придумал мой агент, — продолжает Баулдер извиняющимся тоном. — Я говорил ему, что не хочу никого обманывать, но он сказал, что я должен использовать любой шанс.

— Ты занимаешься непростым бизнесом и делаешь все возможное. — Я стараюсь как-то успокоить его.

— Значит, мы можем остаться друзьями? Мне бы очень не хотелось совсем тебя потерять. Особенно теперь, когда я некоторое время пробуду в Нью-Йорке — у меня назначены кое-какие пробы.

Я ловлю себя на мысли, что мне, как ни странно, хотелось бы иметь такого друга, как этот смешной, коротко стриженный парень. С ним по крайней мере не соскучишься. А кроме того, здорово было бы появиться под руку с Баулдером на весеннем балу Ассоциации родителей и учителей. Я бы наконец потанцевала в свое удовольствие, а Синтия до умопомрачения ломала бы голову над тем, что связывает меня и Крутого Серфингиста. Таким образом, каждой из нас было бы чем заняться.

— Я буду рада с тобой дружить, — уверяю я и, раз уж мы стали приятелями, решаюсь спросить: — С кем же ты встречаешься? И счастлив ли ты?

— В целом да, — отвечает он, вновь удобно устраиваясь на моем диване. — У нас так много общего. Мы познакомились, когда занимались серфингом. А теперь оба пытаемся стать актерами.

Серфинг и желание сниматься в кино. Многие прочные отношения выстраивались и на меньшем. Хотя и это, конечно, не много.

— Звучит неплохо, — ободряюще говорю я.

— Да, — задумчиво соглашается Баулдер, — хотя я и не уверен, что он тот человек, с которым можно будет прожить всю жизнь.

Он? Может, мне послышалось? Конечно, я родом из Огайо, но поскольку все-таки большую часть жизни прожила в Нью-Йорке, делаю покупки на Кристофер-стрит и смотрю сериал «Уилл и Грейс», то отнюдь не шокирована. Тем не менее «он» и «она» звучит слишком похоже, поэтому не стоит делать поспешных выводов.

— Расскажи мне об… этом человеке. Как… его зовут? — спрашиваю я.

— Клифф, — со счастливой улыбкой отвечает Баулдер. — Он классный парень. Очень похож на меня, и мы с ним оба Овны.

— А я Стрелец. Похоже, все дело в звездах.

— Скорее всего так и есть, — соглашается он, кивая. Ему совершенно очевидно, что именно астрология, а не малозначительная разница в нашей сексуальной ориентации не позволяет нам быть вместе.

— Так почему ты думаешь, что Клифф — не тот человек, с которым ты сможешь прожить всю жизнь? — интересуюсь я.

— Может, и проживу, потому что нам очень хорошо вместе, — задумчиво произносит он. — Единственная проблема — моя мама.

Это я вполне могу понять.

— Она не может принять Клиффа? — с сочувствием спрашиваю я. — Но ведь в этом случае ей по крайней мере не придется иметь дела с невесткой.

— О, на самом деле она обожает Клиффа, — горячо поясняет Баулдер. — Ей нравится в нем абсолютно все. Но она никак не может примириться с тем, что он не католик. Она не одобряет, когда я встречаюсь с парнями, принадлежащими к другой церкви.

Интересный постмодернистский заскок. Мать не беспокоит, что ее сын гей, но в то же время она придерживается традиционных взглядов и настаивает на церковном браке. И ей все равно, что думает по этому поводу папа римский.

— Значит, твоя мать ревностная католичка?

— Еще какая! Она единственная из знакомых мне людей продолжает есть рыбу по пятницам. И ей наплевать, что Второй ватиканский собор разрешил читать мессу на английском — она продолжает читать ее на латыни. Хотя, по правде говоря, не знает из нее ничего, кроме veni, vidi, vici[57]Не сказать, что это много, но ей хватает.

— Единственная латинская фраза, которую я знаю, — carpe diem. Лови момент, — говорю я. — Это как раз то, что тебе сейчас нужно делать.

— Я постараюсь, — с готовностью соглашается Баулдер и, помолчав, спрашивает: — А что именно я должен делать?

— Действовать. Добиваться своей цели. Ты предлагал Клиффу принять католичество? Это могло бы решить проблему с твоей мамой.

— Мне это и в голову не приходило, — отвечает он.

— Значит, придется это сделать, — твердо говорю я. — Если у вас серьезные отношения, используй любую возможность, чтобы их сохранить. И не бойся принести что-то в жертву. Перед каждой парой время от времени возникают препятствия, но если вы хотите быть вместе, нужно научиться их преодолевать.

Баулдер смотрит на меня широко раскрытыми глазами:

— Ты совершенно права. Я обязательно поговорю с Клиффом. Спасибо, Джесс, ты такая умная! Откуда ты столько всего знаешь?

Это главный вопрос сегодняшнего вечера. Мне отлично известно, как решить чужие проблемы, но я совершенно не представляю, что делать со своими собственными.

— Главным образом из книг, — отвечаю я, — все, что я знаю, я почерпнула у Чехова.

Баулдер непонимающе смотрит на меня. Лучше объяснить это доступным ему языком.

— Чехов — писатель, который первым написал «Секс в большом городе» — русскую версию.

Лицо Баулдера озаряет улыбка.

— Слушай, ты просто потрясно умная! Но и я не дурак, раз выбрал тебя. Мы с тобой будем ЛДВЖ.