– Ну, – заявила Тазендра, у которой временно истощился запас историй, – а как у вас дела, Кааврен? Остался ли император доволен вашим докладом?

– Доволен? – переспросил Кааврен. – Пожалуй, да. Во всяком случае, он улыбался одной из своих самых благосклонных улыбок и осыпал нас похвалами.

– В присутствии всего двора? – уточнила Тазендра.

– Именно. Разумеется, я назвал ваше имя, Тазендра, и ваше, Айрич.

Тазендра засияла, а Айрич пожал плечами, словно хотел показать, что для него это не имеет значения (впрочем, Кааврен уловил в глазах Фоунда огонек интереса; похоже, верного вассала гораздо больше, чем самого Айрича, заботила его слава).

– Ну, все это, конечно, замечательно, – неожиданно вмешалась Сахри, – однако, мне помнится, вам, господин Кааврен, нужно очень рано вставать, а за плечами долгая и трудная ночь, так что не помешало бы и немного поспать.

В первый момент Кааврену захотелось сделать ей выговор, но потом, с проницательностью, которой часто одарены чуткие и умные натуры, он понял, что она по-своему заботится о Мике. Поэтому, скрыв улыбку, он поднялся на ноги и сказал:

– Ты права, Сахри. Друзья мои, вам не стоит из-за меня прерывать вашей чудесной беседы. А я не в силах проигнорировать призыв моей постели – уж слишком у нее пронзительный голос – посему приятного вам вечера.

– По правде говоря, – призналась Тазендра, – я и сама устала; возможно, годы дают о себе знать.

Айрич пожал плечами, но и на его лице тоже была усталость.

«Что ж, – подумал Кааврен, – быть может, и я постарел».

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Кааврен направился в свою спальню, где мгновенно заснул. Сон его был мирным и глубоким.

Тиаса проснулся на следующее утро в обычное время, спотыкаясь, добрел до кухни, плеснул водой в лицо, немного подумал и написал короткую записку, в которой говорилось:

«Сир, мне необходим отдых после вчерашних событий. Если возникнет нечто срочное, ваше величество знает, как меня найти. Надеюсь, мое отсутствие не вызовет у вашего величества неудовольствия.

Остаюсь вашим верным слугой – капитан Кааврен».

В ночной сорочке он вышел на улицу и, увидев двоих гвардейцев, проходивших мимо, подозвал их, передал свое послание и приказал немедленно доставить во дворец его величеству, после чего вернулся в постель и проспал еще несколько часов, наслаждаясь отдыхом, как бывалый солдат, которому всегда не хватает времени для сна.

Второй раз Кааврен проснулся от переполнявшего его чувства стыда – почему он до сих пор еще не на посту. Но потом тиаса вспомнил события прошлой ночи и вынес себе оправдательный приговор – он, безусловно, заслужил день отдыха. Кааврен откинулся на подушки и пролежал, блаженствуя, еще несколько минут, пока в его спальню не проник аромат свежей клявы. Тут он подумал, что ведь его друзья здесь, и наверное, уже проснулись. Кааврен живо вскочил, быстро оделся и как на крыльях слетел вниз по лестнице – подобного душевного подъема он не испытывал уже несколько столетий.

Он оказался прав: в гостиной сидели Айрич, Тазендра, Мика и Сахри, а из кухни вышел Фоунд с чашкой клявы, которую он почтительно протянул Кааврену.

– У вас и в самом деле острый слух, Айрич! – воскликнула Тазендра. – Вы услышали, как Кааврен вышел из своей комнаты наверху. Доброе утро, мой дорогой капитан, или, точнее, добрый день. Мы как раз обсуждали события при дворе – а кто лучше вас сумеет ответить на наши вопросы? Но сначала вам следует выпить клявы, не сомневаюсь, вы от нее не откажетесь.

– Согласен, Тазендра, – с улыбкой ответил Кааврен. Он вновь уселся в свое любимое кресло и вдохнул горьковато-сладкий аромат. Затем, откинувшись на спинку, сделал несколько глотков и сказал: – Итак, Тазендра, как давно вы проснулись?

– О, совсем недавно, – ответила леди дзур. – Прошло не больше часа с тех пор, как я встала, а Айрич пил лишь первую чашку клявы, когда я к нему присоединилась.

– Прекрасно, значит, я оказался не таким уж ленивым. Вы хорошо спали? А вы, Айрич?

– О, – заявила Тазендра, – очень неплохо, уверяю вас, – ничего не помню с того момента, как моя голова коснулась подушки. Лишь почувствовав запах клявы, которую готовил Мика, я без промедления вскочила с постели.

– А я, – добавил Айрич, – прекрасно спал еще и благодаря теплым воспоминаниям, которые навеял этот дом, – мы здесь столько пережили: и плохого, и хорошего.

Кааврен продолжал потягивать кляву из большой черной керамической чашки, на которой были выгравированы его имя и девиз, – чашку ему подарили гвардейцы по случаю пятисотлетней годовщины получения тиасой звания лейтенанта. Кааврен обратил внимание на то, что, хотя Сахри и Мика не сидели рядом, кий раз, когда их глаза встречались, Сахри улыбалась а Мика смущенно смотрел в пол. И хотя острый язык Сахри доставил Кааврену немало неприятных минут, он дал себе слово никак не комментировать происходящее. Вместо этого он снова обратился к Тазендре:

– Боюсь, вынужден вас разочаровать.

– Разочаровать меня? Каким образом?

– Должен признаться, я плохо информирован о делах двора.

– Как так? – вскричала Тазендра. – Вы же все время под рукой его величества!

– Вот именно, – ответил Кааврен. – Честно говоря, оттуда мало что видно.

– Ба! Неужели вы и правда ничего не слышали о всяких там скандалах, разоблачениях?

– Как я уже говорил Пэлу неделю назад – гром и молния! Всего неделю назад! Даже если вы обшарите всю Империю в поисках человека, меньше меня знающего о том, что происходит при дворе, вы такого не найдете. Когда придворные сплетничают, я стою на посту и ничего не слышу. Когда его величество оказывает мне честь и обращается ко мне, то обычно отдает приказы, а не обсуждает их со мной. Гвардейцы – которые, как вы помните, всегда обо всем прекрасно информированы – не обсуждают при мне дела двора, потому что я офицер. А другие офицеры, вроде главнокомандующего, предпочитают говорить только о погоде, ведь я имею доступ к его величеству.

– Ну, – проговорила Тазендра, которая, казалось, трудом улавливала ход мыслей тиасы, – очень жаль. Я надеялась узнать то, что никому не известно в герцогствах. А вы, значит, не в курсе текущих событии?

– Вряд ли я смогу хорошенько удовлетворить ваше любопытство, мой дорогой друг. Однако, надо сказать, сейчас наступили трудные времена для тех, кто живет во дворце.

– Трудные времена? – с интересом переспросил Айрич, приподняв брови.

– Да, именно так, – ответил Кааврен. – Послушайте, ведь вы знаете, что, если экономическое положение ухудшается, управляющих отправляют в отставку. Когда складывается неудачно война, казнят генералов.

– Ну да, – кивнул Айрич. – Так уж устроен мир.

– Так вот, сейчас казнят управляющих...

– Понятно, – сказал Айрич.