наших испытаний у нас были только проблески чувств и озарений. Но здесь…

— Но я ничего не помню! — огрызнулся Ихтеолус.

— Правильно, брат, — степенно сказал рак. — Я тебе напомню. Ты жил в пруду и был раком. Потом ты, рак, заболел раком и долго страдал. Я был с тобой, меня зовут Аркадий. Мы вместе ели тухлых рыбешек и дружили. Ихтеолус и Аркадий! Мы были не разлей вода. Я умер первым, и теперь мне оказана честь встречать тебя! Не желаешь ли тухлого мяса?.. Помнишь, как мы жаждали его, как хотели… Я его отведал и попался. Меня выловили в садке злые существа, опустили в кипящую воду, а затем съели мои клешни и шейку, запивая пивом. Я мученик, вот почему я здесь. И ты мученик. Приветствую тебя, брат! Так хочешь ли ты тухлого мяса?!..

— Да пошел ты!.. — крикнул Ихтеолус. — Все это какой-то назойливый бред! Никогда я не был раком, я был самим собой, я воевал в Антарктиде, я был императором внутри Земли, я летел к Солнцу, я любил… И ты теперь мне предлагаешь свою тухлятину и всю эту членистоногую дрянь?!.. Почему я здесь, Господи! Ты оставил меня! Но почему!..

— Ты так ничего и не понял, — сказал Аркадий. — Я был с тобой, я сопровождал тебя, сейчас я встречаю тебя. Но ты так ничего и не понял. Ты же в раю!

— В раковом, — отрешенно съязвил Ихтеолус.

— Какая разница? — сказал Аркадий. — Ты ничего не понял. Но иди; тебя ждет Тот, о Ком ты сказал, что Он тебя оставил.

— Кто? — спросил Ихтеолус, чувствуя, как съеживается от пронесшегося по всему его тельцу ужаса.

— Тот, по чьему образу и подобию ты создан. Он ждет тебя. И Он любит тебя! Иди, брат!

— Ааааа! — вскричал Ихтеолус, словно был уже не в силах выносить все происходящее. — Да ну вас…

— Душа устремляется к Господу, словно мотылек, летящий на пламень свечи, — умудренно проговорил Аркадий, почему-то уже совершенно не скрипя.

Мозги и зрение Ихтеолуса затуманились взрывом какой-то ослепительной оранжевой вспышки. Весь мир словно треснул пополам и распался на отдельные блистающие точечки. Затем все прояснилось, и Ихтеолус узрел прямо напротив себя восседающего на огромном, ослепительном троне гигантского, сияющего, как Солнце, рака. От него исходили лучи вечного добра и милости, будто испепеляющие все вокруг стрелами своей всепобеждающей, неумолимой благодати. Ихтеолус склонился к песку, свернувшись в клубок, не в силах смотреть на это всепронизывающее, великое существо, по чьему образу и подобию он был, очевидно, создан.

— Рак Божий Ихтеолус! — прогремел над ним раскатистый скрип. — Восстань и приди ко мне, избранный!

— Я… Я не могу… — пролепетал Ихтеолус.

— Подними глаза.

Ихтеолус послушно задрал глазные стебельки вверх. Великий рак слегка унял свое сияние и теперь по-доброму смотрел на поверженного перед ним Ихтеолуса.

— Я ничего не понимаю, Господи! — сказал Ихтеолус. — Я вдруг все вспомнил. Я не рак, это ошибка. Я как-то заснул, потом воевал, потом был без ноги, а потом проснулся, словно император внутри Земли, и мы влетели в Солнце. Почему же я теперь тут?!..

— Потому что ты рак! Понял?! Рак!!! — рассерженно прогремел Господь. — Все эти бредни Я наслал на тебя, чтобы запутать. Хотя Солнце — это хорошо, я видел. Но вообще ты просто умер и растерялся!

— То, что я умер, я уже понял, — сказал Ихтеолус, с удовольствием отметив, что больше не скрипит. — Но я никакой не рак, и ты мне не Бог!

— Я сейчас испепелю тебя!!!

— Да! — тут же согласился Ихтеолус. — Дай мне истинной смерти, если больше ничего не можешь дать… Дай мне рай!

— Это и есть рай, придурок! Понял, аааа???..

— Аглая… — опешил от внезапного понимания Ихтеолус.

— Не ищи тут никакой Аглаи! — прогремел Господь, вновь воссияв и воздев вверх усы. — Не ищи здесь ничего! Это — рай, но ты, мудила, так и не хочешь этого понять! Да, ты прав, ты не рак, ты есть ты!..

— В таком случае, — совершенно спокойно сказал Ихтеолус, разведя клешнями, — это не рай, а ад.

— Конечно, придурок! Наконец-то ты понял. Конечно же, ад! А я — Главный Черт! И сейчас я пожру тебя!

Изумленный Ихтеолус увидел, как Великий Рак меняет черты и тут же превращается в огромную сморщенную старуху с мощными клыками и торчащими из седой головы ветвистыми оленьими рогами.

— Жри! — смело сказал Ихтеолус и направился вперед к ужасной старухе. — Я готов.

— Ты счастлив, что ты не рак?.. — спросила старуха, склоняя над Ихтеолусом противный вонючий рот. — Ты любишь меня?!.. Ты рад, что ты — в аду?!..

— Да, — ответил Ихтеолус. Он был действительно счастлив, что все может закончиться.

— Так вот тебе и ответ, придурок! Ты счастлив! Ты любишь Меня… Значит, ты в раю!!

— Да, я в раю… — машинально повторил Ихтеолус. — И я не рак. Я есть я. И ты меня сейчас пожрешь. Я!

— Так вот, я тебя снова огорчу, придурок, — вдруг сказала старуха, тут же отпрянув от Ихтеолуса. — На самом деле ты рак, и ты находишься в раковом раю! И это есть единственная истина, все остальное — маразм. Но ты так и не хочешь этого понять!! — закончила свое разъяснение старуха, неожиданно издав громовой скрип и вновь превращаясь в сияющего гигантского рака. — А теперь ты любишь Меня?.. Ты же в раю!! Рай, ад… Какая разница… Ты можешь меня… трахнуть?.. Можешь?!.. Я спрашиваю: ты можешь Меня трахнуть?.. Трахни Меня, пожалуйста… — вдруг пропищало это невероятное существо.

— Я люблю тебя, кто бы ты ни был, — смело сказал Ихтеолус. — Но я не рак. Я могу тебя трахнуть.

— Так Я тебе и отдался!.. — вдруг захохотал Господь, словно задыхаясь в тяжелом скрипе.

Возникло призрачное молчание; Ихтеолус не думал ни о чем.

— Прочь с глаз Моих!! — вдруг заорал Великий Рак, вновь распаляясь безжалостным солнечным блеском. — Ты не приемлешь ничего! Вон!! Иди шляйся по любым историям! Ты не хочешь ничего понять! Я оставляю тебя. Я умываю свои клешни! Прочь отсюда! Ты хотел истины, Я дал тебе истину, но ты не хочешь истины! Ты хотел рая, Я дал тебе рай, но ты не хочешь рая! Ты не хочешь ни рая, ни ада, ни смерти, ни Полой Земли! Ты даже в раю не можешь осознать, что ты — в раю. Чего же ты хочешь?..

— Тебя, Господи, — сказал Ихтеолус.

— Я перед тобой, — насмешливо сказал Великий Рак, принимая какую-то порнографическую позу. — Болван! Не Меня ты должен хотеть, а Себя. Понял?..

— Ха! — отвернулся Ихтеолус. — Себя я уже хотел. А в тебя я вообще не верю. Тьфу…