— А ты предупредил ее, чтобы она девочку никуда не отпускала одну?

Катюшин рассеянно сказал «угу» и снова глотнул фанты.

— Ты, Клим, как-то бледно реагируешь на все это, — заметила Катя недовольно.

— На что? На то, что Крикунцова при всех в твоего мужа пальцем ткнула, что он тут у нас кого-то уже зарезать успел? — хмыкнул Катюшин.

— Она на Дергачева в этот момент смотрела. Он и сам сказал. И я видела, она смотрела…

— Ну куда она смотрела?

— Не знаю, в ту сторону куда-то. — Голос Кати звучал неуверенно.

— Нет уж, дудки. На твоего она так отреагировала.

Здоровый он у тебя, как шкаф. И где только такие в Москве водятся? Там вроде, по телику показывают, все больше хилые какие-то, лысые, очкарики-политики… Эх, надо было бы мне допросить его. Снова.

И лично.

— Как Чайкина?

Катюшин посмотрел на Катю. Вдохнул. Глотнул фанты. И сказал совсем уже другим, мирным, тоном:

— Отчего, спрашиваешь, на показания эти я бледно реагирую?.. Эх, Катенька, да за свидетеля, реального дельного свидетеля в таком деле я б луну с неба достал и отдал. Все равно чужая вещь. Только Маня Крикунцова в этом деле нам не свидетель. Вот так.

— Но почему? Она действительно больная, но даже у сумасшедших бывают минуты просветления, и в каждой фантазии можно найти…

— Да было уже все это, — отмахнулся Катюшин. — Думаешь, не было? Было. Кричали раз двадцать: волк, волк! А никакого волка. Сколько раз она тут у нас шорох наводила. Все ей что-то чудится: то в пруду кто-то тонет. Она, мол, видела, как Водяной при ней кого-то на дно утащил. То верещит, что лодка в море опрокинулась, то кораблю кранты, тонет. Ну, это как раз тогда было, когда «Титаник» тут у нас по кабельному крутили. И каждый раз ничего. Ну, глюки, что поделаешь? Больная она, да к тому же, сдается мне, еще и просто обожает это дело.

— Какое?

— Да вот это самое. Вранье свое. Любит быть в центре внимания. Шизофрения у нее, наверное, они все такие. Весной, осенью, зимой, летом — обострение. Heсчастный она, конечно, ребенок, и семья у них… Да какая это, к черту, семья? Мать — пьянь-рвань, отец неизвестно где. Бабка эта ведь не родная ей, а двоюродная, одним словом — слезы, и все.

— И все же, если предположить, что на этот раз волк действительно в чаще и Крикунцова не выдумывает, а что-то видела?

— Ну, видеть она вряд ли что видела. Слышала — это да. Про это во всех дворах сейчас с утра до вечера судачат. Вот и вообразила себе. Потом, если хочешь знать, в тех трех случаях, ну с девчонками, она вообще ничего не могла видеть.

— Ты хочешь сказать, потому, что их убили где-то в закрытом помещении, не там, где их потом нашли?

— Я хочу сказать, что ее просто не было здесь.

Марья Петровна этой весной сильно хворала, в областной больнице лежала. А Машку с марта пристроили в детский реабилитационный санаторий. Кстати, знаешь, кто путевку оплатил? Сукновалов Григорий Петрович, он у нас благотворитель тут. Ну, чтоб налогов меньше с консервной фабрики драли. Ну вот… вернулась оттуда Машка, когда бабка ее из больницы выписалась, только летом. И значит, видеть ничего по тем случаям не могла. А про убийство Преториус вполне могла слышать от взрослых — тут столько языков об этом мелет, как на пляже женщину-отдыхающую зарезали.

— Мне, Клим, когда я тогда вечером с того самого места в гостиницу шла, все казалось, что за мной кто-то идет. И потом, позже, в роще, через несколько дней меня кто-то напугал. Я потом там неподалеку Линка видела, он что-то возле старых могил на кладбище делал.

— А он в порядок могилы приводит, убирается там.

Зов предков, наверное.

— И вот сегодня в церкви, когда мы вошли, было что-то похожее. То же самое я почувствовала, как там, в роще. Быть может, эта девочка действительно…

— Следила? На Крикунцову это похоже, — хмыкнул Катюшин. — Она за всеми тут шастает, особенно за приезжими. Забавляется, наверное, так, играет. За мной тоже вот так однажды по дюнам кралась. Как ящерица. Дикая она, нервная. Линк вот только чем-то ей приглянулся, она ему доверяет. Чем он ее привлек?

Наверное, конфетами своими немецкими. А от остальных она, как сегодня, шарахается.

— И все же с Крикунцовой надо обязательно поговорить.

— А я что, отказываюсь? Вечером пойду к ним, после «Усталых игрушек», может, хоть они ее в норму приведут. Потолкуем.

— Клим, ты не понял меня. Я сама хочу поговорить с этой девочкой.

— Да ради бога. — Катюшин нахмурил светлые брови. — Как скажешь, ромашка. Только вот муж твои пустит тебя со мной вечером?

— А я с ним вместе к дому Крикунцовой подойду, ты нам адрес скажешь, встретимся там, у калиточки.

Катюшин посмотрел на Катю. И звонко щелкнул под столом каблуками:

— Есть, будет сделано! Ладно, это потом, это не горит. А что я сказать тебе хотел, зачем позвал… Запись одну хочешь вместе послушаем?

— Какую запись? — спросила Катя. Мысли ее были заняты Крикунцовой.

— Да я официанта из «Принцессы Луизы» нашел и допросил сегодня утром. Ну из ресторана-то на Взморье, где в то утро Преториус с Мартой и Сукноваловым встретилась. Давно я это хотел сделать, словно чувствовал. Инициативу проявил, между прочим, без всяких там следственно-прокурорских указок. Вот и на диктофон все записал.

— Необычное какое название ресторана.

— Да принцесса тут такая прусская когда-то отдыхала. С царем нашим интимничала, говорят. Тут у нас мода сейчас такая повальная. Во всем прусские корни откапывать. Хотя на черта они нам сдались? Ладно, ты лучше слушай. — Катюшин достал из ящика стола диктофон. Запись была шепелявой и с помехами.

Видно, техника дышала на ладан.

— Фамилия официанта Гусев, мужик на вид серьезный, приличный. Он в тот день как раз их стол обслуживал на открытой веранде, наверху. — Катюшин прибавил громкость, и Катя услышала в диктофоне интеллигентный мужской голос:

ОТВЕТ: Да, да, я очень хорошо помню и весь тот день, и тех посетителей. Извините, но как же мне не помнить Григория Петровича и его невесту, когда через три недели ровно у нас тут назначен их свадебный банкет? Ресторан уже зарезервирован на весь вечер. С оркестром, с фейерверком над морем. А в тот день… Вспоминаю очень даже хорошо. Заказ на столик был сделан заранее.

ВОПРОС: А что, у вас тут по утрам отбоя нет от клиентов?

ОТВЕТ: Мы открываемся очень рано для ресторанов такого класса. У нас специальное меню бизнес-завтраков и ранних бизнес-ленчей. А заказ столиков у нас обязателен всегда. Это такой порядок. Так в тот день Григорий Петрович с невестой приехали как раз к ленчу, где-то около двенадцати. Я обслуживал их стол. Меня предупредили, что они ждут еще двоих гостей, значит, стол был сервирован на четыре персоны… Пока они их ждали, попросили с подачей повременить. В меню стояло.., так, кажется, тартар из филе тунца, коктейль: авокадо — креветки — ананас, горячее, десерт, но они сначала попросили принести только напитки. Один сок манго и один дайкири. Коктейль заказала она, то есть дама, Григорий Петрович, когда за рулем, спиртного не пьет. Я подал напитки, они сидели, а где-то через четверть часа к ним присоединилась и та их гостья.