– Господи! Где ты был, Аполлоний, в этот момент?! Ты же всё видел, старче!

По лицу тёмного мага лились жгучие слёзы сострадания.

– Я могу прийти только к обычному человеку, имеющему сердце. К избранному мне путь заказан. И если он выбирает тропу Тьмы, то оспаривать его решение, мне не дано.

– Но спасти гончара – невинного простого смертного, ты, же мог?! Скольких ты спас от рук палача?! – Сотни!

– Нет, Андроник. Я не мог его спасти. Он решил разделить с тобою твою карму. Это был его осознанный выбор. Потому, я ничего не мог сделать. Любящий разделяет участь того, кого любит. Таков закон.

Андроник застонал, словно ему в сердце вонзили копьё.

– Ну почему я уродился такой двуликой сукой?!

– Неправда. Не уродился. Ты сам сделал этот выбор, примеряя на себя маску обиженного судьбой. Беда кроется только здесь, Андроник, – Аполлоний приложил свою правую руку к его сердцу. – Когда-то, давным-давно, патриарх Михаил Кируларий, изгнанный в этом воплощении тобою за ненадобностью, также приложил свою длань к моей груди, говоря мне о единственном сокровище. Ты не научился любить, басилевс. А значит, и прощать. Многие думают, что любят, но не многие люди способны на Великую Жертву верных псов: жертвовать собою ради счастья любимого человека и черпать в этой жертве Великую Радость. Не скорбь, не тяготу, но Радость. Это и есть истинная бескорыстная Любовь. Убеждённость в избранности, исключительности, привитая тебе родителями в детстве, соединилась с твоим стражем порога и эти двое сыграли свою дьявольскую роль в твоей судьбе, отгородив тебя от Света бескорыстной любви.

А Жертва – это далеко не всегда мученическая смерть. Но всегда подвиг сострадания и самоотречения. Подвиг в радости самопожертвования, ради спасения других.

– Поверь, Аполлоний, что я знаю, что такое Подвиг лучше тебя. Как и его оборотную сторону, о которой ты так ни разу и не заикнулся… А свою любовь верного пса я давно доказал на деле.

– Да что ты можешь знать об этом, черная душонка?! Ты мог замолить грехи рода и своей светлой мыслью проложить дорогу царству Христову, единению его Церкви. А ты, что сделал ты, Андроник? Проклял Константинополь, тем самым усугубив и без того тяжёлую карму города, который был сердцем империи. Ты обрёк его на разорение и гибель, как столицы Христианского Мира. Тебе не было дела до всех тех, кто слагал на Балканах легенды об Андронике, приравняв тебя к лику Христа. Твоя униженная гордыня обрекла эти, воспевавшие тебя, народы восточных славян на турецкое иго, а Русь оставила беззащитной перед монгольским нашествием. Восточной Ромейской империи, той в которой вы родились с Ольгой, её практически не стало после вашего ухода. Ты умудрился перечеркнуть всё, что твоя сестра намолила перед Господом за ваш род, а твой кузен совершил, за своё правление, пытаясь сохранить сильную державу.

«Эх, полыхающий гневом, святый старче Аполлоний! Откуда ты знаешь, научился я любить или нет? Пожертвовал я когда-то собою из-за любви к ближнему или бросил в беде?! Ведь был, был подвиг – Андроса-Человека и сестры его, воистину Святой Ольги, преобразившейся во вселенском огне в богиню победы над злом. Была и его великая любовь к своей спасительнице и своей Родине! Только ты не ведаешь об этом, став на защиту грешного стада, а мог бы, если бы задумался над колоссальной мощью моего послания, пронзившего века. Ведь так проклясть мог лишь уже принесший Великую Жертву».

Андроник вздохнул. Он слушал, молча, отповедь старца и размышлял о бедах, насланных им в порыве ярости на Христианский Мир Восточной Европы. Получилось, что и здесь, в странах, где люди видели в нём сострадание к простым смертным, как и в случае с гончаром, он сыграл совсем не ту светлую роль, которую от него ждали. «Ведь они действительно любили и боготворили меня, все эти сербы, болгары, грузины, армяне, которых я объездил, будучи послом царственного кузена, потому и передавали из уст в уста сказание о Каляде и Чёрном Арапе! И, выходит, именно я, а вовсе не Чёрный Харапин – Мануил обрёк и этих людей, и их потомков на страдания, и пустил по ветру все старания Ольги о воссоединении Руси с империей ромеев. Да, Аполлоний прав. Ромейская империя – империя греческая – по языку и римская – по своей сути, более известная сейчас, как Византийская, сохранись она в том виде, в каком была при нас, многое изменила бы в мировой истории. Не говоря о турецком владычестве на Балканах, которого уж точно не было бы и в помине, даже нашествие монголов на Русь, вряд ли, могло иметь такие катастрофические последствия, окажись у Руси под боком сильный верный христианский союзник со столицей в Царьграде. А не будь монгольского ига, – вся история России была бы другой. Ни о какой «дремучей и лапотной» допетровской стране не могло бы быть и речи. Культура византийская была выше культуры в разграбленной варварами западной Европе, только-только начинавшей приходить в себя. В своё время Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, королева Франции, писала отцу из западной столицы: «А люди здесь живут и питаются по-варварски, иных языков не ведают, омовений не совершают, грубы и к знаниям и ремёслам равнодушны». Очень вероятно, что единый Евразийский центр мира установился бы именно в Константинополе. И вся история мировой цивилизации была бы иной».

Андроник надолго задумался: «Как это естественно для человеческой натуры, – проклинать! Проклиная, каждый совершенно убеждён в собственной правоте. За сотни лет скитания в подлунном мире я ни разу не встретил человека, посылающего заряд тьмы и, при этом, сомневающегося в справедливости своего адского дара. Возможно, после, когда последствия этого действия становились, видимы, кто-то и раскаивался в содеяном. Но в момент эмоционального шторма – никто и никогда! Увы, для меня, совершенно очевидно, что из-за фиксации человеческого самосознания в области эмоционального зеркала, двуногие склонны скорее следовать проторенной тропой четвероногого зверя, нежели подниматься к сердечному Ангелу.

Как там нас в детстве учил Аполлоний? – «Если тебя обидели, резко выдохни, затем медленно вдохни полной грудью, и только потом начни мыслить, иначе согрешишь раньше, чем осознаешь своё падение!» Зачарованный гордыней, я быстро забыл нехитрую науку старца. И вот теперь – восемьсот лет спустя, я тоже сижу и осознаю своё падение. Кому сказать?! Да и кто поверит? Разве что, беседующий сейчас со мной старик. Ох уж это кривое зеркало эмоциональной правды! А правда-то она у каждого своя! Кто же разглядит истину, если зеркало кривое? Вот и летят заряды тьмы во все стороны и косят совсем не тех, кому предназначались. Мой-то выстрел по Константинополю был со стопроцентным попаданием в цель! А сколько я наблюдал невинных смертей от подобных посылок? Человек более сильный духовно или, напротив, покрытый панцирем падшего гения, отразит посылку проклинающего, но она не уйдёт бесследно в землю, и не растворится в воздухе, она найдёт подвернувшуюся жертву. И ладно бы, если это был сам пославший! Но, как правило, такая клякса яда опускается на менее защищённого от энергетического воздействия. На ослабленный болезнью или волной отлива праны организм. И человек, совершенно не связанный кармически ни с проклинающим, ни с его целью, получает дыру в аурической оболочке. – «Ну что, бегемот, допрыгался?!" – размышляя так, Андроник остался верен своему неписаному правилу: «Никогда не говори, того, о чём думаешь!» и спросил совсем о другом: