Интересно отметить, что по совершенно другим соображениям на кризис сельского хозяйства обращали внимание марксисты, считавшие «пролетаризацию» крестьян необходимой предпосылкой развития капитализма в России: «марксистский» журнал «Начало» отмечал (еще весною 1899 г.) «парадоксальное на первый взгляд явление»: крестьянская масса страдает больше всего в тех губерниях, где у нее больше всего земли (притом – наилучшего качества) и где господствует община…

Сознать, что налицо серьезный кризис, – еще не значило найти из него исход. Так, русская народническая интеллигенция была склонна считать, что главное – это предоставить крестьянам политические права, распространить в деревне знания, отдать крестьянам казенные, монастырские[45] и помещичьи земли, – и кризис будет устранен.

Но даже либеральные экономисты сознавали, что уничтожение среднего и крупного землевладения в России может оказаться весьма пагубным хотя бы уже потому, что урожайность владельческих земель была много выше крестьянской, вследствие чего эти земли давали тот избыток хлеба для вывоза за границу, который играл столь видную роль в русском финансовом хозяйстве. Известный земский конституционалист Ф. И. Родичев еще во время спора о «влиянии урожаев и хлебных цен» говорил: «Прибавка земли крестьянам не поможет… Всякие разговоры об увеличении наделов – не более как абстрактная фантазия… Тут не в малоземелье беда, земли не мало, но она скверно обрабатывается».

Весною 1899 г. по почину товарища министра финансов В. И. Ковалевского была учреждена небольшая комиссия из сведущих лиц по вопросу об оскудении центрально-черноземных губерний. Этот факт обратил на себя внимание печати: правительство открыто признавало факт неблагополучия. Народники по этому поводу писали, что оскудение, конечно, есть, но не только в центральных губерниях, а во всей стране, из-за общих политических условий. В более правых кругах высказывали мнение, что такое положение объясняется слишком большими расходами в интересах окраин и чрезмерным обложением великорусских губерний. Против общины в тот момент высказывались почти только «марксисты». «Это – массовое крушение мелкого землевладельческого самостоятельного хозяйства, – в 1899 г. писало «Начало». – Это, во-первых, вопрос не только центра, а во-вторых – это не оскудение всего центра, а только известной части хозяйства… Снова теперь в нашей житнице производитель хлеба сам остался без хлеба. И это в той общине, над которой мы долго задумчиво останавливались, как над ребенком в колыбели, гадая об ее будущем. Теперь уже почти никто не спорит, что современная община быстро разрушается».

В то время такое мнение было одиноким. За правление императора Александра III был взят решительно курс в пользу общины; еще в последний год его царствования 14 декабря 1893 г. был издан ряд законов, укреплявших ее: раньше крестьянин, погасивший свой долг за землю, мог свободно выйти из общины; по новому закону для этого нужно было согласие двух третей ее членов. Община считалась одним из устоев государства. Ее отстаивала власть; ее защищало и большинство противников власти; на этом сходились противоположности…

Даже князь В. П. Мещерский только косвенно, как бы приводя чужое мнение, подходил к этому вопросу, когда он цитировал «голые и резкие мысли» о желательности разделения сельского населения на землевладельцев и батраков, «как во всем мире». Но для этого не было достаточно одной отмены общины; нужно было бы еще отменить также и законы, запрещающие продажу крестьянской земли «на сторону», не только крестьянам.

Особое совещание 1899–1901 гг. собрало интересный материал о положении центральных губерний, подтверждавший мнение относительно упадка сельского хозяйства в этом районе. Но оно, в сущности, не наметило никаких путей для выхода из положения. Оно признало, что одной из причин кризиса является дальнейшее дробление земли в пределах общины, но сочло, что это неизбежное зло: «Относительное уменьшение количества земли, находящейся во владении крестьян, как естественное последствие роста населения, не требует доказательств, оно вытекает из самой природы вещей», – фаталистически заявлялось в сводке работ особого совещания.[46]

В 1901 г. – после двух благополучных годов – снова повторился неурожай, и опять в тех же центральных и восточных районах (в 42 губерниях урожай ниже среднего). Этот неурожай сделался, между прочим, предметом полемики между либеральными органами и правой печатью, так как это был первый случай применения новой организации продовольственного дела, которое, по закону 1900 г., было передано из рук земства в руки администрации. Но государственная власть сделала из этого нового бедствия вывод о необходимости принятия срочных мер для улучшения положения деревни.

«Теперь все чаще можно встретиться с мнением, – писало «Новое время» на 1902 Новый год, – что это явление – не простая случайность, а последствие во всех отношениях неудовлетворительной обстановки у нас земледелия». Но общество, поскольку оно представляло собою нечто организованное, в этом отношении не могло помочь власти. Оно рассматривало сельскохозяйственный кризис только как одно из проявлений общей несостоятельности «самодержавия»; либеральная и социалистическая печать регистрировала признаки этого кризиса, ставя их на одну доску с задержкой роста промышленности. Сами крестьяне, которые не могли учесть общих условий народного хозяйства, либо мечтали о «прирезке» земли, либо искали исход в переселении (за период 1894–1901 гг. в Сибирь переселилось свыше 1 200 000 крестьян).

Но власть знала, насколько ограниченным является земельный фонд; знала, какое большое экономическое значение для всего народного хозяйства имеют частновладельческие земли с их более высокой урожайностью. Что касается переселения, то емкость Сибири была не столь велика, как можно было думать по карте; Средняя Азия требовала огромных оросительных работ, а Маньчжурия еще не была закреплена за Россией.

12 ноября 1901 г. было объявлено об учреждении новой, более обширной комиссии «для всестороннего обсуждения вопроса об экономическом упадке центра в связи с условиями хозяйственной жизни других частей империи». В программу этой комиссии входило исследование условий землевладения и землепользования, условий податного порядка, отхожих промыслов, доходности частного и крестьянского хозяйства и т. д. Председателем этой комиссии был назначен товарищ министра финансов В. Н. Коковцов; к участию в ней были приглашены, наряду с представителями ведомств, специалисты-теоретики и земские деятели из числа сельских хозяев.

Но эта комиссия, целью которой было только всестороннее обследование части сельскохозяйственной проблемы, не могла дать быстрого ответа на поставленные вопросы; она занялась собиранием обширного статистического материала и только через два года – в октябре 1903 г. – собралась на пленарную сессию для подведения итогов своих работ.