не меньше двух недель, если по пути не встретятся затруднения и препятствия. А препятствия встречались — прямо по курсу начинались высокие холмы, густо поросшие лесом. В нескольких местах были скальные образования, пару раз пришлось обходить глубокие расщелины.

— Арт, смотреть! — идущий в авангарде Ару привлек мое внимание. У подножья горы, почти на отвесном выступе были видны человеческие строения, сложенные из камней. Они прилепились к отвесной скале, ставшей для них одной из сторон их жилья. В этом месте начиналось довольно узкое ущелье — в двухстах метрах внизу шумела горная речушка, а единственная тропинка проходила прямо под домиками на скале.

— Как они здесь живут? — поразилась Ада, разглядывая картину, представшую перед нашими глазами. В поселении нас заметили — несколько мужчин, вооруженных копьями, демонстративно потрясали руками, выражая готовность отстаивать границы своих владений. В это место мы попали, преодолев несколько опасных расщелин, взобравшись на крутой холм и спустившись между соснами по более пологой стороне холма.

— Что будем делать, командир? Прорываться вперед или вернемся назад? — Андрий деловито проверил магазин автомата, передернул затвор и зарядил оружие.

— Назад идти не вариант, целый день уйдет искать дорогу в обход. Эти холмы и горы идут в южном направлении, сворачивая на запад. А здесь ущелье — пройдем по нему и минуем эту цепь препятствий. Попробуем договориться с местными, ни к чему их убивать, они нам вреда не причинили. Вик, ты и Ару идите к этим горцам, может, сможете понять друг друга. Не переживай, мы с Андрием будем держать их на прицеле, да и Ада на подстраховке. Если увидим опасность для вас — ликвидируем!

— Я не боюсь, агрессивные телодвижения призваны напугать нас, но им самим не нужно кровопролитие. С учетом их малочисленности каждый мужчина здесь должен быть на вес золота, — Саленко заставил Ару отложить копье, и они вместе двинулись по направлению к деревушке. Когда парламентеры оказались примерно на полпути, с той стороны отделились двое мужчин.

— Оружия у них не вижу, — Андрий смотрел через прицел, удобно пристроившись на валуне.

Разговора на таком расстояния не было слышно, но обе стороны усиленно жестикулировали. После пяти минут такого общения четверка распалась на пары, направлявшиеся обратно.

— У них другой язык, даже Ару практически ничего не понял, — отчитывался археолог, довольный своей миссией. — Но я же говорил, что это мой период в истории планеты. В эпоху энеолита большое значение имеет язык жестов и меновая торговля. Им надо дать любую безделушку, чтобы свободно пройти дальше.

— Уверен? Не нападут сзади или сверху, впустив нас в узкий проход? Не хотелось бы стрелять в этом месте. Неизвестно, как себя поведут камни на склонах после выстрелов.

— Уверен, будь иначе, они попробовали бы убить нас.

Ару также не выражал беспокойства. Но что им предложить — мы же не торговый караван. Взгляд упал на железные колышки Саленко, так предусмотрительно захваченные из его машины.

— Может им дать один из колышков?

Все остальное было слишком ценно, да и не было у нас ничего. Нож, веревка, зажигалка и канистра, превращенная в котелок. Автоматы и патроны я не дал бы даже под страхом смертной казни.

К деревушке в этот раз пошли все вместе — Саленко и Ару шли на некотором отдалении впереди. Мы слегка притормозили, когда навстречу вышли пятеро мужчин с копьями.

— Не нравится мне это, — вскинув автомат, Андрий держал в прицеле местных. Но все обошлось — подарок понравился, особенно когда Саленко продемонстрировал упругость металла. Восторженные и удивленные крики аборигенов слышали даже в домиках — оттуда высунулись любопытные головы.

Мы прошли внизу, по тропе над пропастью, минуя прилепленные к скале хижины. Проходя мимо, обратил внимание, что камни не были скреплены между собой, если не считать землю с примесью глины. Я бы побоялся жить в таком помещении, но у горцев вряд ли был выбор. Только вырвавшись из ущелья на простор, почувствовал облегчение — никогда не любил тесноты.

Речушка, вырвавшись из горного ущелья, немного замедляла скорость, образовав в одном месте небольшой прудик. Наполняя бутылки водой, заметил, как торчат рыбьи хвосты из-под камня в воде. Опустив руку в воду, одним движением вытащил рыбу. Это оказалась форель, как я и предполагал. Буквально за пять минут наловил больше двух десятков рыбин небольшого размера. Едва ли самая крупная была больше трехсот грамм.

О таком методе рассказывал Арсен, мой сокурсник, карачаевец по национальности. Никто ему особо не верил, где это видано — ловить осторожную рыбу руками. Арсен злился, приглашал в гости, чтобы лично показать нам такой метод рыбалки. У одной из сторон прудика, где вода переливалась и образовала заливной луг, росли громадные лопухи. Вспомнив рецепт Арсена, велел Ару разжечь огонь:

— Угощу вас форелью по-карачаевски.

Когда образовалось достаточно золы, заворачивая рыбу в лопух, размещал ее среди золы. Буквально десять минут, и блюдо готово. Развернув вытащенный лопух, протянул Аде:

— Костей в ней нет, кроме хребта, можешь смело есть. Я слышал, что мелких рыб даже едят сырыми и лечат язву таким образом.

Приготовленная в золе, форель буквально таяла во рту: наловленных рыб не хватило, пришлось повторить рыбалку. Но форель очень осторожная, после десятка трофеев все хвосты под камнями куда-то пропали. Второго улова хватило, чтобы наелись до отвала. Место было очень красиво, прозрачнейшая горная речка, небольшой прудик и яркая сочная зелень на лужайке, поросшей соснами.

— В таком месте я хотела бы жить, — сытая Ада лениво потянулась, — Только туалета нормального не хватает.

Признаюсь, у меня мелькнула мысль о поселении в этом месте, но даже моих скудных знаний о древнем мире хватало, чтобы отогнать эту мысль. Слишком маленькая группа, чтобы противостоять отряду воинов, а со слов Наик всадники забирались и дальше на запад. Кроме того, от однообразной пищи начались проблемы с пищеварением. Желудок современного человека не приспособлен к постоянной белковой пище, состоящей из плохо прожаренного мяса и рыбы. Нужны были злаки, овощи, фрукты. Со слов Саленко, первые цивилизации были знакомы даже с пивом, значит, и хлеб давно пекут. Я бы многое отдал за кусок хлеба с печи, от которого такой дурманящий запах. По овощам и фруктам археолог не мог сказать конкретно, но финики, инжир, лук, чеснок, горох, чечевица были в рационе шумеров, если верить раскопкам и ученым. Говорил Саленко и про одомашненный к этому времени скот, птицу, собак и кошек.