— Да, конечно! — великодушно позволил Битков.

Он махнул рукой, прогоняя телохранителя. С антипатией глянул на Риту.

— На кухню пошла, пожрать что-нибудь принеси…

Косыгину он показал на стол.

— Садись, выпьем. За знакомство.

— Мы еще не познакомились, — усмехнулся Юрий.

— Так познакомимся. Матвей, фамилия Битков.

— Косыгин. Юра.

— Ты, наверное, слышал обо мне, Юра?

— Еще бы… Зря ты телохранителя отпустил.

— Почему?

— Злой я на тебя. Убить могу.

— Ну и шутки у тебя, Юра, — улыбнулся через силу Битков.

— Шутки. Но правда где-то близко… Ты Комову сказал про хату, где глупый опер преступника оставил…

— Я? Комову?.. Да, кажется, говорил. Так это ты тот глупый опер?

— Нет. Я опер, но не глупый…

— Извини, не хотел обидеть. Я с Гигой ночь в камере провел. Здоровенный лось, а ты его одной левой. И второго, да?

— А у нас, Битков, слабаков не держат.

— Смотри, какой грозный. Прямо как твой начальник.

— Это ты о ком? В Битове у меня три прямых начальника, Круча, Комов и Кулик…

— Все грозные. И крутые…

Рита подала горячую пиццу, Битков откупорил вторую бутылку коньяка, налил себе и Косыгину.

— А ты гуляй, женщина.

Рита спорить не стала и ушла на кухню.

— Я тебе, наверное, кайф обломал? — спросил Битков.

— Не важно.

— Если обломал, извиняться не буду. Это моя женщина…

Косыгина так и подмывало спросить, зачем он тогда ее под него подложил.

— Если она этого хочет, то да, твоя. Если нет, то моя… — с достоинством, но без вызова сказал он.

— Логично. Пусть сама решает… Ты мне скажи, Юра, чего твое начальство на меня ополчилось?

— Почему ополчилось? Просто реагируем на факты. В квартиру Толстухина проник — это раз. Контрабанда — это два. Сафронова на испуг взял — это три. И как взял — это четыре… Подполковник Круча беспорядков на своей территории не потерпит.

— Да я это уже понял. Да и какие беспорядки, Юра? Так, попугал Сафрона. Без мокрого же…

— Значит, твоя работа? — с тихим восторгом рыбака, поймавшего щуку, спросил Косыгин.

— Моя… Но ты все равно ничего не докажешь… Да и не надо ничего доказывать. Раз уж зашел разговор, можешь передать своему начальству, что Матвей Битков целиком и полностью осознал свою вину и впредь никаких беспорядков с его стороны не будет…

— Это хорошо, что ты осознал, — в раздумье проговорил Косыгин.

— Сам знаю, что хорошо, Юра… А с Лешей Сафроновым мы разобрались, никаких к нему претензий нет. В мире дальше жить будем… А насчет контрабанды… Мне, Юра, Вершинину позарез найти нужно и этого, Балабакина…

— Ищем, но пока все мимо.

— И у нас молоко, Юра. Может, объединим усилия, а?

— Это не ко мне.

— А ты Круче своему скажи. Если он не против, пусть приходит ко мне в «Пьедестал», поговорим… Или я к нему приду, но у вас в ментовке скучно…

— В милиции, — поправил Биткова Косыгин.

— Вот я и говорю, что в милиции… — легко согласился авторитет. И, сморщившись, добавил: — Коньяк какой-то у вас дрянной.

— Азербайджанский.

— Наверняка какой-нибудь самопал… Знаешь что, старлей, поехали ко мне в клуб, я тебя таким коньяком напою, закачаешься…

— Закачаться и от этого можно, — усмехнулся Косыгин.

Он не говорил, какое у него звание, но Битков назвал его старлеем. Несложно было догадаться, откуда он мог это знать.

— Не вопрос… Посмотришь, как девочки танцуют, с высоты моего кабинета…

— Нет, спасибо.

Косыгину и без того надоел весь этот фарс, хотелось, чтобы запланированная встреча с Битковым поскорей закончилось.

— Посмотришь, как Рита твоя танцует.

— Не хочу.

— Риту не хочешь?.. Быстро же ты перегорел, Юра, — сказал Битков, за радушной улыбкой пытаясь скрыть злорадство.

— Не перегорел. Не хочу смотреть, как она танцует… Может, она вообще не хочет у вас танцевать.

— А у кого она хочет?

— Ни у кого…

— Может, ты хочешь, чтобы она с тобой осталась?

— Может, и хочу.

— Марго! — крикнул Битков.

Рита встала в дверях, движением бровей показала, что готова слушать.

— Кого ты выбираешь, меня или его?

— Не знаю, — пожала она плечами.

— Ты только не бойся, если скажешь, что с ним, отпущу, даже обидного слова не скажу, — великодушно пообещал Битков.

— А в клубе оставишь?

— Нет.

Рита выжидательно смотрела на Косыгина. Он сообразил, что ей от него нужно — хотя бы одно-другое слово поддержки. «Жить будем вместе, помогу найти приличную работу…» Но он молчал, потому что не хотел принимать участие в этом «на дурака-шоу»…

— Тогда я с тобой, Матвей, — сказала она с упреком, обращенным к Юрию.

— Извини, командир, — развел руками Биток. — Это ее выбор… А Круче скажи, что я встретиться с ним хочу.

— Скажу.

— Ну, тогда не буду задерживать.

Косыгин молча поднялся; укоризненно глянув на Риту, вышел из квартиры.

Сафрон ждал Степана в клубе, в своем кабинете. Довольный, как китайский болван. Бодрый, свежий, фасонистый.

— А где адвокаты? — осмотрев кабинет, иронично спросил Круча.

— Какие адвокаты, Степаныч? Я тебе не Биток, чтобы крутых милицейских начальников адвокатами встречать.

— Он теперь без адвокатов ни шагу, — подталкивал его к откровениям Степан.

— Ага! Даже с адвокатессой ездит!

— Куда, домой?

— Ну, может быть.

— По старой дороге, к Глубокому озеру.

— Это ты о чем, Степаныч? — забеспокоился Сафрон.

— Не хочешь перенять его тактику?

— Какую тактику?

— Тактику нападения ты у него уже перенял. Теперь осталось тактику поведения позаимствовать. Был бы сейчас адвокат, глядишь, и разговор по-другому повернулся…

— Степаныч, что-то я тебя не пойму.

— Зато я все понимаю. Думаешь, гаишников за яйца держишь? Думаешь, я ничего не узнаю?

Узнал Круча, что Сафрон проплатил патрульному экипажу ГИБДД, который и помог ему захватить Биткова. Секретный сотрудник сообщил. Информация оперативная, уликами не подтверждена, но Степану должно было хватить и этого, чтобы разговорить Сафрона.