А, понятно, — кивает сам себе здоровяк. Правда выражение его глаз говорит об обратном. Что, детина сразу же подтверждает. — Только ничего не понятно.

— Это долгая история, — вздыхает его внук.

— Вообще, мы к Хранителю пришли, — решаю перевести общение в другое русло. — Он же здесь? Мы туда пришли?

Мне совершенно не хочется сейчас разъяснять ситуацию с моим попаданием в тело Макса.

— Здесь, — кивает Брикки.

— Ха! Пойдем, познакомим его с нашими героями! Хочу увидеть его рожу! — заявляет Гон-Донн.

Глава 29(1). А вот и Хранитель

— Кому говорят, верни Макса! — трясет меня и пытается задушить Молчун.

Причем, это далеко не первая его попытка.

Очередной раз выскальзываю из его захвата, но его здоровая лапища опять меня цепляет.

Тряска продолжается.

— Макс, ты там⁈ — вглядываясь мне в глаза, вопрошает Молчун. — Отзовись или дай знак!

— Нет там Макса! — рявкаю в ответ. — Только Саня! Для тебя Александр, детина агрессивная!

К Хранителю мы так пойти и не успели. Дед Буги решил прямо сейчас провести мероприятия по спасению своего друга.

— Успокойся, Крепыш, — Мэри обращается к здоровяку. — Тут вряд ли можно, что исправить.

Она сидит на траве в обнимку с сыном. Они успели немного перетереть, пока я подвергался попыткам дикой встряски. Леха вкратце поведал о наших приключениях. Лиси все это время сидела, хлопала глазами, внимала словам, следила за странным ритуалом экзорцизма путем обнимашек с моим участием.

— Говорят тебе, успокойся, — снова вырываюсь из захвата Молчуна.

— Изыди из этого тела! — надвигается на меня громила, стараясь схватить. — Возвращайся туда откуда появился, ложный Макс! Даже щупальца ненастоящие!

Внука он тоже не слушает. Заладил, блин! И как зомби вытягивает вперед руки: «Верни Макса, верни Макса!»

— Вот ты достал! — не выдерживаю я. — Сейчас эти щупальца тебе на шею посажу будешь знать какие они ненастоящие!

Отрываю от своей спины краказю протягиваю его вперед. А тот, словно подыгрывая, жадно тянет щупальца к здоровяку, стараясь за него зацепиться.

Но я знаю, что Ктулху не подыгрывает. Он реально хочет поуправлять новым телом. Заодно впитать в себя какую-нибудь полезную особенность или способность.

— Не, не надо! — отшатывается Молчун, как-то даже немного успокаиваясь. — Не хочу щупальца.

— А я тебя уже и не спрашиваю, — уже я надвигаюсь на здоровяка, грозно потрясая краказю. — Сейчас посажу на тебя, а он возьмет под контроль твое тело. И будет вместо меня косплеить вашего Макса. Ты куда убегаешь?

Молчун, продолжая ускоренно пятиться, отвечает:

— Убери эту гадость! Я ж все не всерьез наезжал. Можно сказать, по-дружески!

Согласно киваю ему.

— А придушить хотел чисто в шутку.

— Ага, — соглашается он, — так и было.

— Вот и мой Ктулху захватит твое тело тоже в шутку. И, вообще, Кеша, фас! Это, — указываю на здоровяка, — злобный артиллерист!

— Арртиллерррист мрррразь! — тут же подрывается к противнику химероид.

— Ах, так⁈ — восклицает Молчун. — Придется заряд потратить. Крабик, распотроши тварь непонятную!

Странный футуристичный наплечник доспеха здоровяка неожиданно оживает. На траву с него прыгает металлическая хрень с кучей механических лапок.

— Это что за хрень? — интересуюсь я у рядом стоящего хоббита.

— Трофей с какой-то секретной лаборатории в космосе, — сообщает мне Писс-Дум.

— Прекращайте, уже! — прикрикивает Мэри, когда механически-кибернетическая хренотень встает напротив Кеши.

Но нас уже не остановить. Я криками поддерживаю химероида. Молчун своего питомца. А хоббиты уже принимают ставки на победителя. Почти все ставят на Крабика. Но вот, Писс-Дум и Гон-Донн, на то, что Кеша не умрет.

Хитрые, блин. Знают, что он неумираемый.

— Как это не умрет⁈ — возмущается Брикки. — Крабик его на фарш прокрутит! Это все знают. Крабик, давай!

— Вперед, Крабик! — подгоняет своего питомца Молчун.

И механически-кибернетическая хренотень прыгает на Кешу. Тут же на куче металлических лапок Крабика появляются разнообразные острые насадки. Подобие циркулярной пилы тоже имеется. И вот, всеми этими приблудными, питомец здоровяка начинает елозить по телу химероида.

Елозит, елозит… Вдавливает в кожный и перьевой покровы, мнет мягкие ткани. Но не протыкает.

— Э… Кровь даже не идет, — тычет пальцем на сражающихся недоумевающий Брикки. — А чего с ними? Что происходит?

На лицах других окружающих, читаются аналогичные вопросы.

— Че, че! — передразниваю его. — Не видишь, что ли⁈ Тут массаж происходит.

Сам укрываю пальцем на сражающихся.

— Видишь, как Крабик старается. Все мышцы как следует проминает. А вот Кеша совсем от такого массажа расслабился. Вон, чуть не засыпает.

На самом деле краборептилоид уже откинулся. Но через некоторое время должен очнуться.

— Ну вот! — расстроено выдает Брикки. — Я поставил на кровавую расправу твоего Крабика над непонятно чем…

Тут его перебивает очнувшийся Кеша:

— Кеша — дррракон!

— Так вот, поставил, значит, я на Крабика, продолжает Брикки, после того, как отходит от полуминутного шока. А он вместо кровавой расправы реально массажирует.

— Ну, — мнется Молчун. — Просто Крабик у мня разносторонний.

— И такой интересный, — заявляет Лиси, выпуская из плацев кучу своих нитей и жгутов, что обвивают тело Крабика. — Только почему-то не дает себя как следует изучить. Везде код доступа требует.

И скорчив расстроенное личико, втягивает в себя нити обратно.

— Хорош, ерундой страдать! Вон, Хранитель уже сам идет к нам. Не придется его искать, — заявляет Гон-Донн, нарушая нашу «идиллию».

Глава 29(2)

Я поворачиваю голову в указанную хоббитом сторону. И, да, там вижу приближающегося… Как бы описать его правильней… Старца?

Мужчина в светлом длиннополом одеянии, сто светлыми длинными волосами и не менее длинной бородой. Эдакий волхв из былин и славянских сказок. Посоха в руках для полной картины не хватает. Вот только…

Чем ближе подходит он, тем сильнее некоторые детали его внешности рушат этот образ. Чуть полноватое лицо, несмотря на растительность и нахмуренные густые брови, оказывается молодым. Гладеньким таким, румяным. Хех!

Хранителю от восемнадцати до двадцати лет. Больше не дам.

Может, конечно, Хранитель вечно молод, а вот глаза должны веять вековой мудростью… Но, нет.

Во-первых, глаз всего один. А во-вторых, он также молодо выглядит, как и лицо, и не кажется, что принадлежит человеку, смотрящему через призму опыта прожитых десятилетий. Второй