выскочила в коридор, по которому шел Крюзи, едва не сбив его с ног. Крюзи расхохотался, потрепал ребят по волосам и посторонился, чтобы не мешать им бежать по своим делам.

Зоркий глаз Песталоцци это отметил.

Молодой, не очень умелый, но азартный и явно любящий детей педагог понравился Песталоцци.

Вот тут-то как раз Штапфер вспоминает про замок и принимает решение о создании в Бургдорфе нового учебного заведения.

Понятно, что Крюзи вовсе не идеален, ясно, что они совсем мало знакомы для того, чтобы впрягаться вместе в такое сложное и важное дело, однако короткие наблюдения дают повод для оптимизма, но это — не более чем короткие наблюдения.

Однако очевидно и то, что лучшего помощника Песталоцци сейчас не найти. Он предлагает Крюзи привести в новое учреждение своих учеников и работать в нем вместе.

Герман Крюзи соглашается с восторгом.

Так ранней осенью 1800 года в Бургдорфе открылся Педагогический институт.

В институте использовался принцип, столь знакомый нам сегодня: часть учащихся платила деньги, остальные были, как сказали бы сейчас, «на бюджете».

Песталоцци вместе с Крюзи старались набрать как можно больше сирот. В этом, как, впрочем, и во всем другом, они были единомышленниками.

Кажется, еще совсем недавно наш герой тяжело вздыхал: «Таковы были мои мечтания: я должен был покинуть Станц в такой момент, когда считал их осуществление столь близким…»[115]

И вот, будьте любезны: новая возможность воплощать мечты. Очередное учебное заведение, да еще и более крупное, чем в Станце, и с более серьезным бюджетом.

А прошел-то после Станца всего какой-то год с небольшим.

Год, который вместил в себя столько, на что у иного ушли бы десятилетия.

За небольшой промежуток времени наш герой потерял все; потом проанализировал свое поражение; поработал в трех школах сначала помощником учителя, а потом учителем; и, наконец, создал именно такое учебное заведение, о котором мечтал.

Песталоцци всегда жил чрезвычайно быстро, но при этом никуда не спешил. Просто работал. Делал то, что считал нужным. И успевал невероятно много.

Впереди у Иоганна Генриха Песталоцци — столь любимая им педагогическая работа, развитие системы, встреча с Наполеоном, приведшая к непредсказуемым последствиям.

Впереди — прижизненная слава и популярность уже и как педагога, а не только писателя. Популярность столь огромная, что она сможет защитить его дело даже от недоброжелательства французского императора. Уроки Руссо и здесь пригодились: слава нередко спасает.

С 1800 года и до самой смерти в 1827 году — то есть более четверти века — Песталоцци остается знаменитым педагогом, который имеет возможность не только создавать теорию, но и реализовывать ее на практике.

Впрочем, обо всем по порядку, как говорится.

Часть десятая. Бургдорф: педагогический институт

Хорошо писать про человека, который сам оставляет свидетельства собственного душевного состояния. Не надо ничего лишнего додумывать и представлять. Достаточно открыть книгу своего героя и прочесть, скажем, о том, в каком состоянии души он открывал Бургдорфский педагогический институт.

«У меня были друзья, я любил, у меня была Родина, я обладал правами, но мне не хотелось жить (курсив мой. — А. М.). Я чувствовал: ни один человек, у которого сердце бьется для дружбы, любви и Родины, для природы человека и ее достоинства, не должен хотеть жить в тех условиях, когда он сам, его друзья и родные, его сограждане подвергаются угрозе лишения всех средств человечности и обречения на чисто животное существование»[116].

Эти слова продиктованы, разумеется, той непростой ситуацией, в которой находилась родина нашего героя в результате периодически возникающих революций и бунтов. Однако, очевидно, они шире, а поэтому и еще пессимистичнее.

Мир плох и не приспособлен для счастливой жизни, да и, в принципе, для жизни приспособлен не очень.

Вывод, к которому и до, и после Песталоцци нередко приходили думающие люди иногда в связи с какими-то конкретными событиями в собственной жизни, а бывало, и просто в результате собственных раздумий.

Так что такой взгляд вовсе не уникален. Вопрос: к каким действиям он ведет?

К тому ли, что у человека опускаются руки, он спивается или, в лучшем случае, наполняет мир пессимистичными мрачными произведениями, случается, что и очень талантливыми?

Или же к тому он хочет бороться с таким положением и менять его?

У Иоганна Генриха Песталоцци пессимистические мысли возникают то и дело. Причем нередко в те моменты его жизни, когда, казалось бы, он должен радоваться и мир воспевать.

Но они не ведут к тому, что у него опускаются руки. Главнейшее качество нашего героя: настойчивость в достижении осознанной им цели.

Да, окружающий мир таков, что подчас совсем не хочется жить. Это так. Что можно противопоставить этому? А что, в принципе, можно сделать для решения любой социальной проблемы? Есть ли вообще сила, способная эти проблемы решать?

Разумеется есть. Это — человек. Только он в состоянии переделать тот мир, который сам же и создал.

Однако где же взять этого прекрасного человека, который захочет не разрушать, а строить прекрасное?

Ответ очевиден: воспитать, образовать. Иного способа не существует.

Песталоцци не просто преподает. В своих учреждениях он мечтает создать человека, который захочет сделать будущее прекрасным. В какой-то мере, конечно, это подход идеалистический, но иного у нашего героя нет. Только с такими мыслями он может строить Бургдорфский педагогический институт.

«Мрачная картина! — пишет Песталоцци в 1800 году, том самом, когда открылся Бургдорфский институт. — Но никогда, с тех пор как в состоянии был видеть, я не видел ее иной. В этом лежит причина живущего во мне стремления не довольствоваться полумерами, а радикально излечить недуги школьного дела, которые лишают сил большинство народов Европы»[117].

Только так. Иначе не умеет.

Каков основной принцип работы нового учебного заведения?

Ответ, разумеется, находим у Песталоцци: «Мы должны были — и мы хотели этого — строить свой дом на основе жизнерадостности, детской привязанности, открытого доверия. Мы хотели, чтобы ребенок бежал в объятия к учителю, как он бросается в объятия матери…»[118]

Понимаете, как дело? В Бургдорфе продолжается семейное воспитание. Институт крупнее, чем в Станце, учеников больше. Тут уже и вдвоем не справиться. Вместе с Германом Крюзе Песталоцци очень тщательно и с большим, надо сказать, трудом собирает учителей, которые поймут и останутся верны принципу: учебное заведение — это дом, учителя должны относиться к ученикам, как к своим детям.

Среди этих педагогов были и те — например Густав Тоблер или Иоганн Бус, — которые всю свою жизнь посвятят преподаванию по системе Песталоцци и пропаганде его идей.

Однако поиск педагогов, которые бы восприняли идеи Песталоцци, — труд чрезвычайно тяжелый, да к