тебя не перекрывать выезд маминой машине, когда будешь возвращаться домой, потому что она собирается завтра с самого утра ехать с Кайли за одеждой для школы в Роли. Пенни сказала, что ты на пляже. Я спросил с кем. Она ответила – с девушкой. Я попросил ее описать эту девушку, и описание вышло похожее на Эмили Бенедикт. Но я подумал: не может этого быть, у Вина есть голова на плечах.

Видимо, это он и звонил, когда Пенни пошла снять трубку. Надо отдать ей должное, она сделала что могла. Сказала отцу, что они с Эмили на пляже, а не в доме наедине.

– И ты решил приехать и убедиться во всем лично, – заключил Вин. – Она мне нравится, – признался он, набрав в грудь побольше воздуха.

– Когда я был в твоем возрасте, мне нравилась одна девушка, – произнес Морган, складывая пальцы домиком. – Ее звали Вероника. Она тоже приехала в Маллаби откуда-то из другого города. Я готов был смотреть на нее с утра до вечера. Однажды я пригласил ее в кино, а твой дед обо всем узнал. Он влепил мне затрещину, а потом посадил под замок. Когда я не явился в кино, Вероника пришла к нам домой узнать, все ли со мной в порядке. Дед вел себя с ней просто ужасно. Заявил, что я пригласил ее в кино смеха ради. После этого она возненавидела меня. Но свою мысль он до меня донес.

– Какую мысль?

– Что мы не предназначены для нормальной жизни.

– А с дядей он тоже так обращался? – спросил Вин, усаживаясь на диван.

– Для Логана правила были точно такими же.

Вин никогда не подозревал, что дед бил его отца. Он помнил старика совсем смутно. На его памяти тот был совсем тихим. Говорили, он так никогда и не оправился после того, как его младший сын покончил с собой. Понятно тогда, почему Логан и Далси Шелби встречались тайком. Если бы обо всем узнал дед, он и Логану влепил бы затрещину и запер его в комнате. Все это сейчас казалось просто абсурдным. Крайние меры. Вечное затворничество. Секрет выплыл наружу, и вернуть все обратно было уже невозможно.

– С тех пор все изменилось, – заметил Вин.

– Ты так это говоришь, как будто «изменилось» значит «стало лучше», – возразил Морган. – Если достаточно долго ждать, со временем люди забудут о том, что видели, и все опять будет по-прежнему. Это всего лишь вопрос времени. Иногда я даже надеюсь, что мама уже забыла.

– А я не хочу, чтобы все было по-прежнему.

– У тебя нет выбора. Ты под домашним арестом. И я запрещаю тебе общаться с Эмили.

Этого Вин не ожидал.

– Та девушка, которая тебе нравилась… Неужели тебе никогда не хотелось все ей рассказать?

Морган снял одну ногу с другой, потом вернул на место и принялся внимательно разглядывать свои ногти.

– Нет, – произнес он наконец. – Мне нравилась иллюзия. Когда я был с ней, я становился…

– …нормальным, – договорил за него Вин.

Морган кивнул.

– Какое-то время так было и с мамой. Потом Логан по глупости попался на удочку этой Далси Шелби, и все узнали, на что мы способны. Мы с мамой тогда были женаты два года. С тех пор ничего больше не было как прежде. Она так и не простила меня за то, что я ничего не сказал ей и она узнала об этом вместе со всем остальным городом.

Каждый мужчина в роду Коффи посвящал свою избранницу в семейную тайну по-своему, но этому неизменно предшествовала особая церемония. Этого требовала традиция, как и все прочие, давным-давно утратившая смысл. Вин нередко думал, что, если бы не та история с Логаном, отец, наверное, вообще никогда не открылся бы матери.

– Мама тебя любит, – сказал он вслух.

По крайней мере, когда-то точно так оно и было.

Морган встал и пошел к двери.

– Она любит меня в дневное время. Все любят нас в дневное время. Уж поверь мне, Вин. Я просто пытаюсь уберечь тебя от душевной боли.

Глава 14

Джулия припарковала свой грузовичок у мусорного контейнера позади ресторана и подумала: «Господи, что же я натворила-то?» Сойер так взбесил ее, что она переспала с ним. А может, настоящая причина вовсе не в этом? Может, она просто ухватилась за этот предлог? Как бы там ни было, она все испортила. И что ей теперь делать? У нее больше нет ни цели, ни плана. А сейчас еще придется войти в ресторан, где яблоку негде упасть, в той же самой одежде, которая была на ней вчера и которая, казалось, пропиталась его запахом. Она поправила зеркало заднего вида и посмотрела на свое отражение. Господи, у нее даже раздражение на лице от его щетины!

Она со стоном уткнулась лбом в руль. Наверное, можно уехать домой. Но тогда люди, чего доброго, начнут заходить с расспросами, почему ее не было в ресторане и все ли у нее в порядке. Придется изобретать какие-то отговорки. К тому же воскресенье в ресторане самая горячая пора, день, который приносит максимальную выручку. Ей придется туда пойти.

Джулия попыталась пригладить волосы, но это не слишком помогло. Она со вздохом вылезла из машины. Чтобы попасть в ресторан с черного хода, нужно было пройти через зал, совсем с краю, мимо уборных. Она хотела пробраться в кухню как можно более незаметно, но против воли остановилась при виде того, как людно оказалось в зале. Она знала, что дела идут хорошо с финансовой точки зрения, но знать цифры – это одно, а увидеть обстановку воочию – совершенно иное. Отец был бы счастлив. Он ходил бы между столиками, общаясь с посетителями, давая им почувствовать себя желанными гостями, интересуясь, что у них новенького. На мгновение она даже увидела его – в неизменной футболке с джинсами, бейсболке и фартуке. Еще один из множества призраков в ее жизни. Потом кто-то прошел мимо, и видение растаяло. Она вдруг задалась вопросом: когда она уедет, останется ли здесь его дух? Будет ли жить память о нем?

– Привет, Джулия! – окликнули ее из-за столика, и несколько голов повернулись в ее сторону.

Прозвучало еще несколько приветствий. Кто-то помахал ей рукой. Стайка пожилых дам, с которыми она в детстве ходила в церковь, даже подошли пригласить ее на воскресную вечернюю службу. Обычно она приходила и уходила так рано, что никогда не заставала здесь всех этих людей. Конечно, она сталкивалась с ними в магазинах и на