поспать Михаилу II не удалось. Слишком важная фигура Емельян Сергеевич, чтобы отмахнуться от того факта, что куратора ЦСБ временно нет.

Гвардейцы не спускали с меня взгляда, однако никаких препятствий не чинили. Им уже доведено, что теперь я — временно исполняющий обязанности куратора Царской Службы Безопасности со всеми вытекающими. И несмотря на то, что раньше я, как и прочие посетители, передвигался только под строгим присмотром, теперь был волен ходить где пожелаю.

Андрей Викторович следовал за мной на расстоянии шага и по правую руку. Так положено — чтобы я мог легко обернуться и не искать подчиненного взглядом, а сразу отдавать приказы.

Мы дошли до царских покоев, и гвардейцы спокойно пропустили меня внутрь. А вот полковнику входить не полагалось. Не получив никаких указаний, он остался ждать снаружи.

В царских покоях было светло — раскрытые шторы пропускали достаточно света, горели лампы на потолке. Сам Михаил II спокойно читал газету за стеклянным журнальным столиком. Царь уже был одет в брюки и рубашку, пиджак висел чуть в стороне.

Повернув ко мне голову, Михаил II кивнул мне на соседнее кресло.

— Садись, Дима, — велел он. — Я уже наслышан о твоих решениях. Не слишком ли резко ты взялся? Армию даже поднял.

Я усмехнулся в ответ, устраиваясь напротив.

— Имело место нападение на куратора Царской Службы Безопасности, государь, — произнес я. — У меня есть доказательства, которые, разумеется, укажут, что Соколов прекрасно представлял, что делал, когда сообщал тебе о происшествии у Лебедевых, и какое участие в этом приняла его дочь.

Михаил II медленно свернул газету и отложил ее в сторону. Плотно поджатые губы, чуть нахмуренные брови — он явно был не слишком доволен тем, как повернулся разговор.

— Будешь настаивать, что Емеля невиновен? — спросил он.

— Виновен, — покачал головой я. — Они все виновны. Вражду нужно было давным-давно прекратить. Однако каждое новое поколение Рюриковичей только все больше бередило старые раны. И в итоге у нас на глазах разворачивается бескровная междоусобица.

Спокойно протянув руку к кружке с чаем, государь кивнул.

— Продолжай.

— Я подниму Емельяна Сергеевича на ноги, — произнес я, глядя в лицо своему биологическому отцу. — Тебе ведь известно, что он нашел и вытащил с фронта Иващенко?

— Известно, — кивнул Михаил II. — Парень заслужил титул своими действиями. Он ведь не просто прорыв англичан сдержал. Он фактически предотвратил контрнаступление Британской империи. И вскоре вновь станет боярином Иващенко. Без своих предавших меня родичей, само собой.

— Полагаю, когда придет в себя, — продолжил я, — Невский расскажет тебе, государь, что хотел с помощью Ростислава Владимировича снять со своей шеи лежащее на ней лезвии гильотины. Он спас твоего сына, совершил достойный поступок, и ты мог бы его отблагодарить за это.

Царь кивнул.

— За сына ему многое бы списалось, Дима.

— Сейчас у тебя много потенциальных цесаревичей, государь, — сказал я. — Если рассматривать все, как звенья одной цепи, можно было бы заявить, что Невского подставили. Но боярыня Лебедева — наркоманка, у которой уже не было шанса на спасение. Не сама же она придумала куратора свергнуть? Да и Соколов действовал по привычке — увидел возможность укусить, и укусил. Знал ли он о том, что совершает преступление против опричнины, которая олицетворяет твою власть?

— Разумеется, знал. Миша не дурак, и такие ситуации просчитывает далеко вперед.

— А значит, он хочет чем-то от тебя откупиться, — кивнул я.

Несколько секунд я следил за лицом Михаила II.

— Но ты не примешь его взятки, — продолжил я.

— Тебе действительно интересно разбираться в этом деле? — уточнил государь. — Меня не удивляет, что ты принял сторону Невского, у вас сложился достаточно эффективный тандем. Однако Соколовы — не менее полезный для страны род. И однажды крупную ошибку они уже совершили.

— А теперь они поплатятся губернаторским креслом, — предположил я.

Царь прикрыл глаза на мгновение, подтверждая мою догадку. Но вслух, разумеется, ничего не сказал.

— Если это все, Дима, то тебе пора меня покинуть, — велел Михаил II. — Сейчас начнется прием, и ты должен будешь явиться на него в положенное время. За то, что согласился на роль куратора, я тебя вознагражу. Но — потом.

Кивнув, я поднялся из кресла и направился к выходу. Когда за мной закрылась дверь, Ворошилов подошел с готовностью исполнить любое мое распоряжение.

— Андрей Викторович, у вас командировка, — произнес я, увлекая полковника за собой. — Сейчас садитесь на самолет и отправляетесь на Урал. Там вас встретят и передадут лекарство для Емельяна Сергеевича. Доставите его лично мне в руки, внутрь не заглядывать, везти со всеми предосторожностями.

— Может быть, назначить кого-то более подходящего на роль курьера, Дмитрий Алексеевич? — уточнил он.

— К сожалению, я не могу выдать доступ к государственным тайнам для всех и каждого, Андрей Викторович. Так что вам придется немного попутешествовать. А теперь, полковник, не задерживаю.

Ворошилов, явно не слишком довольный задачей, удалился, оставив меня посреди коридора одного. Я же с помощью линзы позвонил Волкову.

— Слушаю, князь, — поприветствовал меня боярич.

— Святослав Святославович, к вам скоро прилетит полковник Царской Службы Безопасности. Вручите ему контейнер НБ-22, — распорядился я.

— Как прикажете, князь, — ответил тот.

Двадцать вторая партия наноботов. Пока что самая совершенная наша модель. С ней, конечно, великий князь Невский лишится своего дара. Однако это временно, пока наномашины его не подлатают, ведь для меня сейчас важнее не его магическая сила, а здоровье.

Потому что дольше необходимого на должности куратора я находиться не хочу. У меня и так слишком много куда более важных дел.

Глава 22

Несмотря на то, что прием был рабочим, а не праздничным, в зале собралась тьма людей. Хватало и простых просителей, и регулярных докладчиков, и ожидающих возможности что-то для себя ухватить придворных. На их фоне сыновья Михаила II вообще не вызывали никакого подозрения — нас было значительно меньше, чем всех остальных явившихся на прием, и мы все представляли достаточно известные рода. Так что сам по себе наш вызов на прием к царю вообще не должен был выглядеть подозрительно.

Солнечный свет проникал в помещение через огромные окна, занавешенные полупрозрачными шторами. Роскошное убранство сияло золотом, и создавалось впечатление, будто весь зал из него отлит. Несмотря на почти сотню присутствующих, свободного