– Если мне удастся ночью…

– Не беспокойся, крошка. Делай карьеру.

И он побрел прочь…

Пересечение зала – трудное занятие, особенно если он полон людьми и они расслабились настолько, что позабыли об условностях.

Николая запомнили, и если вначале инерция отстраненности действовала в общепринятом смысле, то теперь поглощенное спиртное сделало будущего аренного бойца достоянием всех и каждого. Его пытались остановить, что-то кричали, дергали за рукав. Он пробирался вдоль стены в обход людских толп и внезапно очутился среди длинноногих девиц, окружавших Качаури. Ну вот, на ловца и зверь бежит.

Качаури, судя по резким словам, срывающимся с его улыбающихся сторонним наблюдателям губ, как раз работал. Сейчас он то ли отчитывал девочек, то ли просто отдавал распоряжения. Наверное, последнее, потому как девы одна за другой разлетались после его инструктажа. Работа, конечно.

– Отари Карлович, – произнес Николай, не обращая внимания на нежное и пикантное женское окружение, – нам все-таки надо бы поговорить. Прояснить ситуацию до конца. А то, сами понимаете…

– Вы фаворит! – выдохнула одна прелестная крошка, задержавшаяся возле него. Она как раз проходила мимо с каким-то рыжим мужиком, улыбающимся настолько приятно, что тут же хотелось его стукнуть, дабы сменить приятное и презрительное равнодушие на более натуральное выражение. Хотя что может быть натуральнее гордыни?

– Простите меня, моя радость, – сказал Николай, ловя ее ручку и поднося к губам, – очень жаль, что ратные дела не дают мне возможности задержаться возле вас.

С этими словами Николай бесцеремонно взял за локоть Качаури и потянул его к центру зала. Тот, удивленный фамильярностью, посмотрел на руку Николая, перевел взгляд на его глаза, затем опять на руку.

Так как это не возымело действия, он подчинился.

Они начали продвигаться через зал, мимо множества беседующих друг с другом людей. Высоко над головами плыли разноцветные огни – либо лазерные спецэффекты, либо скользящий неон. Тихо звучала фоновая музыка.

Люди жужжали и копошились, словно пчелы в улье.

Судя по опустевшим столам на помосте, все перекочевали вниз.

Им, слава богу, удалось ни на кого не наступить.

Дышалось легко. Невидимые озонаторы впрыскивали заодно с освеженным воздухом какие-то цветочные ароматы. Вероятно, по традиции все мужчины были одеты в черные костюмы вроде того, что презентовали Николаю.

Женщины, как уже было отмечено, напоминали ярких бабочек.

– Я прослышал о том, что меня хотят использовать не в качестве охранника пляжа, а совсем в другом, – сказал Николай.

– Так оно и есть.

– Почему же мне не сказали? Почему я узнаю об этом от других?

– А зачем говорить раньше времени? Умный догадается, что с простым наемником так не носятся, как с вами. А дураку вообще не следует ничего знать.

Разумно?

– Не знаю. Но опыт подсказывает, что здесь пахнет смертью. И этот запах мне не нравится.

– Неужели смертью? А мне казалось, здесь приятно пахнет.

Качаури повернул голову на тугой шее и бросил на него насмешливый взгляд.

– Все эти ваши запахи легко забиваются запахом долларов.

– Десять кусочков ничем не пахнут.

Качаури густо и весело захохотал.

– Вы мне все больше и больше нравитесь.

– А вы мне нет.

– Оно и понятно: хозяин здесь я. Я тасую карты, а вы ждете, что я вам выкину.

– Я могу встать из-за стола, из-за вашего стола, – резко заметил Николай.

– Не кипятитесь. Вы еще не знаете всех условий игры.

Они наконец выбрались к помосту и, одолев ступени, поднялись к своим местам. Здесь была Нина и еще какой-то седой южный красавец, который, после того как Качаури что-то шепнул ему на ухо, молча склонил голову и удалился, бросив любопытный взгляд на Николая и пламенный – на Нину.

Они сели за стол. Выросшие за спиной официанты застыли в ожидании дополнительных указаний, но тут же исчезли, отпущенные хозяином. Все рюмки, бокалы и прочая посуда были вновь наполнены.

Николай взял рюмку водки, неопределенно махнул в сторону обоих Качаури и выпил. Закусил оливкой.

Подумал и отрезал кусок поросенка. Он был еще горячим. Успели подогреть, что ли?

Он украдкой взглянул на Качаури. Взгляд проследовал дальше, поймав через несколько столов Крокодила. Тот, ни на кого не обращая внимания, что-то ел.

Но, когда Николай посмотрел на него, тоже поднял глаза, поймал взгляд и равнодушно улыбнулся. Будто своим мыслям.

Николай взял вновь наполненную водкой рюмку и выпил. Пока ходил-гулял, разыгрался аппетит.

– Что вы хотели мне предложить? – повернулся он к Качаури. Нина между тем продолжала молчать. Барон медленно растянул губы в улыбке.

– Хочу предложить много денег. Очень много.

Проницательные темные глаза, всепонимающая манера говорить, цепко держа собеседника одним лишь взглядом. Редкие, но выразительные жесты, когда кажется, что он прямо-таки режет воздух ладонью. Черные волосы, на висках седина, высокие скулы, сталинские усы.

Барон здесь хозяин, он правит этим балом, и, по всему видно, происходящее вокруг доставляет ему неизъяснимое наслаждение, которое он и не скрывает.

Краем глаза Николай замечает, как Крокодил встает из-за стола и куда-то уходит.

Краем другого глаза по-прежнему видит напряженное ожидание в глазах Качаури и Нины.

– Подозреваю, с вашими подходцами эти большие деньги чаще всего остаются у вас. Говорите яснее: сколько? за что? каким образом?

– Сто тысяч долларов. Вы должны будете драться без правил с одним бойцом. Он сделает все, чтобы вас убить. Вы – как хотите.

– Зачем Коляну моя смерть?

– О-о! Вы знаете его имя? – Качаури бросил озабоченный взгляд на Нину. Она сделала едва заметный жест отрицания.

– Со сбором информации вы успешно справляетесь. Что-нибудь еще выяснили? – спросил Качаури.

Николай пожал плечами.

– Когда тебя загоняют в угол, как вы со своими протоколами, приходится быть пошустрее. Но я так и не понял, что Колян имеет против меня?

– Ничего особенного. Ему сказали, что Упыря убрали вы и деньги взяли тоже вы. Кроме того, ему пообещали, что, если он вас убьет, ему простят его.., прегрешения. Даже оставят здесь работать.

– Я польщен вашей откровенностью. – Голос Николая звучал несколько натянуто. – Кроме того, меня разбирает любопытство: кто такой Гоблин?