правда, из рода Ааронова, но не принадлежавшего к этому дому. Поэтому-то другой Хония, двоюродный брат покойного Хонии, называвшийся так же, как и отец его, отправился в Египет, снискал дружбу Птолемея Филометора и его жены Клеопатры и уговорил их построить в Гелиополитанском номе храм богу наподобие Иерусалимского и назначить его первосвященником. Впрочем, об этом египетском храме мы говорили уже неоднократно»[51] (Иудейские древности, 20.10).

В другом месте Флавий называет Менелая дядей Онии IV (возможно, он отождествлял брата Менелая Симона с отцом Онии III – великим жрецом Симоном II Праведным): «Когда же сын первосвященника Хония, который, как мы уже упомянули, потерял отца своего будучи ещё ребенком, увидел, что царь казнил его дядю Менелая и передал первосвященство Алкиму, не происходившему из первосвященнического рода, и что царь по совету Лисия отнял это звание от его семьи и передал чужому семейству, то убежал к египетскому царю Птолемею. Будучи последним и его женою Клеопатрою признан достойным своего сана, он получил от них участок земли в номе Гелиополя и построил тут храм по примеру Иерусалимского. Впрочем, поговорить подробнее об этом нам ещё представится возможность»[52] (Иудейские древности, 12.9.7).

Подробнее Иосиф Флавий повествует об этих событиях в 13-й главе «Иудейских древностей»: «Когда Хоний, сын первосвященника того же имени, бежавший в Александрию к царю Птолемею Филометору и, как мы уже раньше указывали, оставшийся там на жительство, увидел угнетение Иудеи со стороны македонян и их царей, то, желая снискать себе прочную славу и вечную память, решил отправить к царю Птолемею и царице Клеопатре просьбу о разрешении воздвигнуть в Египте храм, подобный Иерусалимскому, и назначить к нему левитов и священнослужителей из своего собственного рода. В этом намерении особенно укреплял его пророк Исаия, который за шестьсот с лишним лет до него предсказал, что в Египте безусловно будет воздвигнут некиим иудеем храм в честь величайшего бога. Основываясь на этом, Хоний отправил Птолемею и Клеопатре письмо следующего содержания: „После того как я с божьей помощью во время войны оказал вам целый ряд важных услуг, прибыл в Келесирию, Финикию, в гелиополитанский город Леонтополь с иудейским населением, а также в другие местности, где живут представители этого племени, я нашёл, что очень многие из них против всякого закона имеют свои святилища и из-за них ссорятся между собою, что случается и среди египтян вследствие массы имеющихся у них храмов и происходящих из-за разных воззрений в религиозных делах разногласий; я нашёл там весьма подходящее место в области, посвящённой полевой богине Бубастис, где было множество леса и обилие всевозможных священных животных; и вот я прошу тебя уступить мне это заброшенное и не имеющее определённого назначения святилище, чтобы я тут мог воздвигнуть Всевышнему храм наподобие Иерусалимского, тех же самых размеров. Туда будут во взаимном согласии стекаться все живущие в Египте иудеи и, молясь за тебя, твою супругу и детей, иметь возможность выказывать тебе свою глубокую преданность. Ведь и пророк Исаия предсказал некогда: „Господу богу будет жертвенник в Египте“. При этом он предвещал ещё многое другое относительно этого“. Такое письмо отправил Хоний царю Птолемею, который в свою очередь ответил ему посланием, могущим служить доказательством благочестия как самого царя, так и супруги и сестры его Клеопатры. Дело в том, что последние слагают с себя ответственность за всякое нарушение закона и переносят её на Хония. Вот как они ответили [ему]: „Царь Птолемей и царица Клеопатра посылают Хонию привет свой. Мы прочли твою просьбу о разрешении предоставить тебе право восстановить запущенный храм, находящийся в гелиополитанском номе близ Леонтополя и приписываемый полевой Бубастисе. Однако мы очень удивляемся и сомневаемся, будет ли угодно богу святилище, воздвигаемое в столь дурном месте, да ещё кишащем священными животными. Но так как ты уверяешь, что пророк Исаия предсказал об этом давно, то мы предоставляем тебе это право, поскольку оно не противоречит [вашему] закону, и притом с оговоркою, чтобы нас не считали ответственными за какие бы то ни было прегрешения относительно бога“. Получив таким образом в своё распоряжение указанное место, Хоний воздвиг [тут] святилище и жертвенник богу, подобные иерусалимским, хотя и поменьше и победнее. Мне не казалось необходимым останавливаться теперь на размерах и убранстве этого храма, потому что об этом уже писано мною в седьмой книге моей „Иудейской войны“. Хонию удалось также найти некоторых единомышленников из иудеев, которые собирались отправлять там обязанности левитов и священнослужителей. Однако об этом храме у нас довольно было речи»[53] (Иудейские древности, 13.3.1—3).

Леонтопольский храм Яхве упоминается также в двух источниках, происходящих из среды египетского еврейства. Первым из них является сочинение «История евреев» александрийского иудейского писателя II в. до н. э. Артапана, которое со ссылкой на Александра Полигистора цитирует Евсевий Кесарийский. Повествуя о том, как пришедшие к Иосифу в Египет братья были поселены в Гелиополе и Саисе, Артапан утверждает, что «они построили храм… в Гелиополе (ἐν Ἡλιουπόλει ἱερὸν κατασκευάσαι)» (Приготовление к Евангелию, 9.23).

Вторым источником являются Книги Сивилл:

Скажет один из жрецов, одетый в льняные одежды:

«Люди, построим святыню в честь истинно сущего бога!

Люди, ужасный обычай, от предков идущий, изменим —

Тот, по которому деды богам из глины и камня,

Шествия, жертвы, обряды творя, потеряли разсудок.

Несокрушимого бога возславив, душой обратимся,

Люди, к нему самому – создателю, сущему вечно,

Кто всеми правит, царю, справедливому мира владыке,

Душ кормильцу, отцу, великому, вечно живому!»

Так возведён будет храм в Египте, великий, священный;

Жертвы к нему понесёт народ, наставленный богом, —

Те, кому вечную жизнь господь на земле уготовил.[54]

(КС 5.492—503)

(Перевод М. и В. Витковских)

Храм в Леонтополе являлся также религиозным и административным центром иудейской военной колонии. Эта колония возникла уже в правление египетских царей Птолемея VI Филометора (180—164, 163—145 гг. до н.э.) и Клеопатры II, предоставивших Онии IV землю для храма. После смерти Птолемея VI, когда Клеопатра II боролась за власть со своим младшим братом Птолемеем VIII Эвергетом, Ония с иудейским войском прибыл в Александрию, чтобы оказать ей поддержку (Иосиф Флавий. Против Апиона, 2.5).

В 107 г. до н.э. дочь Птолемея VI и Клеопатры II Клеопатра III свергла своего сына и соправителя Птолемея IX, который укрепился на Кипре. В этом конфликте её самыми преданными сторонниками оказались сыновья Онии IV Хелкия и Анания, унаследовавшие от него командование иудейским войском: «В это же самое время дела не только иерусалимских и вообще палестинских евреев шли хорошо, но также удачно складывалась и жизнь иудейских жителей Александрии, Египта и острова Кипра. Дело в том, что египетская царица Клеопатра восстала против своего сына Птолемея Лафура и назначила правителями страны Хелкию и Ананию, сыновей того самого Хония, который, как мы рассказали выше, построил в гелиополитанском номе храм наподобие Иерусалимского. Поручив им войско, Клеопатра ничего не предпринимала без их одобрения, как о том свидетельствует и каппадокиец Страбон, выражаясь по этому поводу следующим образом: „Большинство солдат, явившихся вместе с ними и впоследствии отправленных на Кипр, немедленно передались Птолемею; верность сохранили ей одни только так называемые онийские евреи, потому что их сограждане, Хелкия и Анания, пользовались величайшим влиянием у царицы“»[55] (Иудейские древности, 13.10.4).

В 104—102 гг. до н.э. война перекинулась на земли Келесирии, где к войску Клеопатры III присоединился Александр Яннай, недавно ставший правителем Иудеи. Некоторые из приближённых египетской царицы советовали ей захватить его владения, но против этого возразил присутствовавший здесь Анания (Хелкия умер незадолго до этого): «Анания воспротивился их убеждениям, указывая на то, что царица поступит несправедливо, если лишит власти союзника своего, который вдобавок является единоплеменником. „Знай, – сказал он ей при этом, – что если ты обидишь его, то возбудишь против себя ненависть