— Анжелика! — протиснувшись через дверь и переступив через лежащего Влада, Сергей бросился к ней. Обнял и, глядя куда-то ей за плечо, одновременно скомандовал: — Федя, марш обратно наверх! Быстро и без споров! Я позже к тебе приду!

Судя по тихим шагам на лестнице, Федька послушался, хоть и неохотно. Развернулся обратно он где-то с середины. Успел ли оттуда увидеть то, что творится внизу? Думая о мальчике прежде всего, Лика прямо сейчас хотела отослать к нему Сергея. Но он, убедившись, что Федька ушел, взял ее лицо в ладони и спросил, глядя ей в глаза с близкого-близкого расстояния:

— Ты как?

— Нормально, — ответила Лика, отводя от него глаза и высвобождая лицо. И не удержалась от нервного смешка. — Если не считать того, что я человека убила. Но ты-то… ты как сюда попал?

— Федька меня вызвал. Позвонил и рассказал, что у вас тут творится.

— Ясно, — выдохнула Лика. — Ну вот и все…

— Ничего не все! — он поднял с пола кочергу, приставив ее к стенке, потом деловито осведомился: — Мусорные пакеты у тебя есть? Надо несколько, для надежности всунуть один в один. И этому ковбою под голову подстелить, чтобы больше нигде не было крови. И тряпки! Нужны тряпки с ведром! Я не знаю, где их искать, так что давай, неси сюда все сама. Анжелика! — он слегка встряхнул ее, так как она стояла, словно в столбняке, не в силах поверить в то, что он не собирается вызывать полицию, а, наоборот, явно намерен помочь ей скрыть совершенное преступление. — Шевелись! Чем скорее мы тут все уберем, тем лучше!

Отмерев, Лика убежала в каморку под лестницей, где хранился уборочный инвентарь. Собрать все тряпки, какие есть. Налить в ведро воды. Да, еще пакеты под голову! Интересно, что задумал Сергей? Ведь мало убрать кровь, надо еще и от тела как-то избавиться. Знает ли он, что делает? И главное, имеет ли право Лика втягивать его в сокрытие убийства? Ведь тогда, если оно все-таки раскроется, он пойдет уже как соучастник!

— Сереж, — вернувшись с ведром, она застала его, склонившегося над телом. — Я думаю, это все лишнее! Мы не имеем права с тобой рисковать! Потому что, в случае неудачи, подумай о том, с кем Федька останется? Меня осудят за убийство, тебя за пособничество. А его что, снова в детдом? Забери его, и уезжайте оба, прямо сейчас. Ты получишь то, что хотел, у тебя будет сын. А я уж отвечу за то, что я натворила. Сама.

Он взглянул на нее и неожиданно улыбнулся. А потом сказал:

— Не волнуйся, он жив! Ты просто не догадалась проверить, что дыхание и пульс есть. Я думаю, он скоро очухается. Куда бы его лучше перетащить?

— Жив?! Господи! — выронив все тряпки, Лика закрыла руками лицо. Жив! Этот мерзавец жив! И пусть его чудесное воскрешение несет в себе для Лики массу нешуточных проблем, но главная-то решена! Не надо метаться в попытке спрятать тело! Не надо терзаться от осознания того, что на твоей совести еще одна жизнь! Лика испытала от этого такое облегчение, что слезы градом потекли по щекам.

— Анжелика! — Сергей не дал ей сорваться в истерику. Чуть встряхнул, отнял ее руки от лица, сжав их в своих. А потом напомнил: — Этот молодчик вполне еще может написать на тебя заявление о нанесении побоев. Конечно, со стороны это будет выглядеть просто смешно, но он вряд ли такими тонкостями будет заморачиваться. А в полиции обязаны будут его принять. Так что надо его перекантовать подальше от выхода, чтобы, когда он придет в себя, не смог бы сразу удрать. И серьезно поговорить с ним после того, как к нему вернется способность соображать. Может, убедить его, может, ему заплатить. Это уж на что он согласится.

— Уже, — Лика не знала, насколько может довериться Сергею. Но и совсем замолчать ситуацию теперь уже не могла. Встав на ее защиту, он имел право знать, хотя бы вкратце, как обстоят дела, и за что она так ударила Влада. — Он уже согласен на молчание, если я перепишу на него этот дом. Видишь ли, у него спрятана одна вещь, документ, с помощью которого он может меня шантажировать. Потому что я… — тут она замялась, потом, под пристальным взглядом Сергея, с тяжелым вздохом покачала головой. — Я даже не знаю, как тебе об этом сказать. Даже намекнуть, не говоря уж о том, чтобы признаться.

Угрызения совести, страх и любовь — все это сейчас связалось у Лики в душе в целый орнамент сложных узлов, так что распутать их не было никакой возможности. И молчать не было сил, утаивая от Сергея, кого именно он сейчас покрывает, и признаваться в своих преступлениях — тоже. А как дальше жить? Ведь теперь, после сегодняшнего, у Лики просто духу не хватит прогнать Сергея прочь! Но как долго ей удалось бы носить перед ним на своем лице Анжелкину маску? Не лучше ли сразу ему все рассказать, а там уж пусть он ее судит? Пусть решает, стоит ли она его самоотверженной помощи и любви.

— Анжелика! — видя ее замешательство, Сергей коснулся ее плеча. — Не надо ничего говорить. Я все понял.

— Нет, Сереж. Без моей исповеди ты никогда всего не поймешь. Даже догадываться не можешь, поверь.

— Тогда давай считать, что я ее уже выслушал. А теперь покажи мне дорогу, куда этого мачо тащить. И двери придержи.

— Сюда! — Лика открыла дверь, ведущую к их спальне на первом этаже. И метнулась было обратно в прихожую, желая помочь Сергею. Но он, все-таки набросив на волосы Влада пакет, с удивительной легкостью подхватил под мышки бесчувственное тело и потащил его. Лике действительно осталось только забегать вперед, открывая двери.

Добравшись до спальни, Сергей затащил Влада на кровать, снял с него ботинки и куртку. Потом, рассмотрев оконные рамы в комнате, обратился к Лике:

— Рану бы ему промыть, и какую-никакую перевязку сделать. А потом есть смысл его, так сказать, зафиксировать на этой кровати. Чтобы не попытался удрать прежде, чем мы выслушаем его правдивый рассказ относительно твоей вещи.

— Сереж… — Агафья Молчанова сейчас разрыдалась бы и просто упала к ногам такого мужчины! Который не просто любил ее, в этом уже сомневаться не приходилось, а еще и так решительно взялся ее защищать! Но у Лики был сын. — Ты лучше ушел бы, прямо сейчас, пока он тебя еще не увидел. Увези отсюда Федьку. Это все, о чем я тебя прошу. А я тут дальше уже сама.

— С Федькой я поговорю, схожу к нему после того, как мы с тобой тут все доделаем. Он не так прост, как тебе, наверное, кажется. Нет, он уже многое успел повидать в этой жизни, при этом закалившись и повзрослев. Так что его такими событиями не напугаешь.

— Я знаю. Мне ли не знать своего сына? Поэтому не о нем самом сейчас говорю, а о его будущем. Если меня — что уж тут перед тобой чего-то таить! — арестуют, то ты должен остаться с ним. Не должен рисковать, понимаешь? Чтобы тебя тоже не привлекли!

— Не переживай! Если все обернется так плохо, то он все равно не вернется в детдом. Кто-нибудь из моего бывшего экипажа оформит над ним опеку, уж точно моего сына не бросят! А он, я уверен, все поймет. Чего бы он точно не понял — это если бы отец вдруг уехал с ним, бросив маму в беде. Но мне кажется, ты сгущаешь краски. В чем этот молодчик сможет нас обвинить? Гораздо больше меня тревожит сейчас твой документ, ведь в наши дни многие из них хранятся еще и в базе, в электронном виде.