в мелочах. Например, мистер Уилкинс тоже обожал грызть орехи после обеда. За этим занятием они вволю наговорились и расстались, очень довольные друг другом. Адвокат обдумывал возникшие перспективы, а миссис Фишер просто радовалась удачному знакомству.

Единственное, чего она никак не могла понять, так это того, как этот респектабельный, исполненный здравого смысла джентльмен ухитрился жениться на Лотти.

В течение всего дня миссис Уилкинс не могла прийти в себя от изумления. Она думала, что потребуется несколько дней, чтобы ее муж проникся атмосферой Сан-Сальвадор, но все началось сразу же после его приезда.

Дело не в том, что он был очень мил за обедом. Таким она всегда видела его в обществе, но в этот раз он был мил и тогда, когда они остались наедине. Он даже сделал ей комплимент, когда она причесывалась перед зеркалом, и поцеловал ее. Это случалось, когда он желал Лотти доброго утра и спокойной ночи, но в этот раз поцелуй был без малейшего повода, просто так. Лотти была так счастлива и благодарна, что в первый день так и не решилась сказать ему, что они вовсе не в гостях. Она собиралась объявить, что потратила свои сбережения на отдых в замке, как только он приедет, но побоялась нарушить его такое счастливое расположение духа. Она решила, что Меллерш должен окончательно почувствовать себя в раю, а там ему уже будет все равно, каким образом это случилось.

Весь день Лотти так и светилась от радости, что замок Сан-Сальвадор хорошо действует на ее мужа. Даже катастрофа в ванной абсолютно не испортила ему настроения, хотя случись что-нибудь подобное дома, всю следующую неделю, а то и месяц ей пришлось бы выслушивать замечания. Лотти даже не подозревала, что на самом деле происходило с ее супругом. Он не сказал ей ни слова о своих планах, и, наверное, это было к лучшему.

К вечеру миссис Уилкинс начали мучить угрызения совести. Ее муж был мил с ней, как никогда, и ей казалось, что причиной этому итальянский воздух, живительно на него подействовавший. Она решила, что поступила жестоко, когда уехала сюда одна, но потом подумала и поняла, что все к лучшему. Возможно, стоило быть внимательнее и уговаривать Меллерша проводить хотя бы месяц в году вдали от Лондона, но вот все устроилось, они счастливы, и он может хорошенько отдохнуть. Просто в следующий раз не стоит дожидаться, пока мистер Уилкинс сам предложит поехать в Италию. Лотти не знала, откуда взять денег, чтобы проводить в замке некоторое время каждый год, но ей казалось, что все решится само собой. На худой конец, подойдет и какое-нибудь другое место. В ней уже совершилась перемена. Меллерш тоже скоро станет другим человеком, и тогда, возможно, они смогут прекрасно себя чувствовать везде, не только в этом замке.

Главное, что начало уже положено. Никогда раньше муж не целовал ее без повода. Вообще, по складу характера он не был чувствительным и, даже когда ухаживал за своей невестой, никогда не позволял себе ничего лишнего. Несвойственные ему проявления нежности явно означали, что в его душе происходит какой-то переворот. Лотти надеялась только, что оставшегося времени хватит, чтобы его преображение благополучно завершилось.

Она целый день порхала и распевала, а когда увидела Меллерша за обедом, то даже позволила себе пошутить, потому что совершенно перестала бояться мужа. У мистера Уилкинса не было чувства юмора, и хотя он был способен пошутить в разговоре с клиентом, но совершенно не выносил, когда посмеивались над ним. Поэтому даже самые добродушные подтрунивания в их семье были под строжайшим запретом, однако в этот вечер Лотти чувствовала, что ей дозволено все. Она сказала Крошке, что обед можно есть из рук ее мужа, такой он чистый, и мистер Уилкинс рассмеялся вместе со всеми. Действительно, несмотря на злополучное происшествие, выглядел он прекрасно. Лотти особенно радовалась добродушию Меллерша, потому что знала наверняка, дома он не одобрил бы такого замечания, даже если бы у нее хватило смелости сделать его. Значит, они оба изменились, причем в лучшую сторону.

Вечер удался. Леди Каролина все время мысленно видела мистера Уилкинса мокрым и завернутым в полотенце, поэтому готова была простить ему любую неловкость. Это зрелище искупало все. Ни один мужчина до сих пор не представал перед Крошкой в таком виде. Она вволю посмеялась, когда осталась одна, и теперь чувствовала, что не может относиться к мистеру Уилкинсу иначе, чем с глубокой благожелательностью. Миссис Фишер была очарована его манерами, а миссис Арбитнот очаровала его самого.

При первой встрече он был слишком смущен и недоволен своей женой, чтобы как следует рассмотреть ее новую подругу, а теперь, познакомившись с ней поближе, готов был восхищаться ее скромностью и деликатностью. Хотя никто не говорил этого прямо, из разговора в Лондоне мистер Уилкинс сделал вывод, что замок Сан-Сальвадор принадлежит миссис Арбитнот, поэтому он восхищался тем, с каким тактом она уступила место хозяйки миссис Фишер (разумеется, поскольку та была здесь старшей по возрасту). Кроме того, его покорила ее застенчивость. Перед обедом он на минутку остался с ней наедине и воспользовался случаем, чтобы выразить свою благодарность за любезное приглашение. В ответ она пробормотала что-то неразборчивое, вспыхнула и умолкла. За обедом миссис Арбитнот говорила меньше всех. Мистер Уилкинс решил, что в ближайшие несколько дней они смогут познакомиться поближе и надо будет попытаться преодолеть ее застенчивость. Он был уверен, что с ней будет очень приятно побеседовать.

Попадая в какое-нибудь общество, мистер Уилкинс всегда старался хорошо зарекомендовать себя перед всеми его членами. Он отлично знал, что ничто не способствует карьере адвоката больше, чем широкие связи, и давно уже сделал соответствующие выводы. Нечего говорить, что близкое знакомство с владелицей роскошного поместья за границей никак не могло быть лишним.

Мистер Уилкинс никогда не упускал шанса, а оставшееся от отпуска время могло стать самым удачным в его жизни, если приложить усилия.

Вообще, мистер Уилкинс был крайне доволен обществом, собравшимся в замке. Если учесть, что ему никогда раньше не приходилось встречаться с титулованными особами в такой непринужденной обстановке, его состояние было вполне понятно.

Леди Каролина была еще восхитительнее, чем он мог предполагать. Светская хроника уделяла достаточно внимания ее красоте и обаянию, но он никогда бы не подумал, что леди из рода Дройтвичей окажется такой демократичной и простой в обхождении. Вдобавок, приехав сюда, он обнаружил, что перед ним открываются гораздо более широкие возможности, чем казалось сначала.

Миссис Фишер, упоминание о которой в письме он просто