В конце февраля Мартин спросил Джоковича, готов ли он поработать над подачей. «Эта проблема вставала перед ним каждый день, – рассказывает он, – и он согласился. И следующие две недели мы работали над ней, пока шли турниры в Индиан-Уэллсе и Майами. А потом все закончилось».

Многие поклонники Джоковича восхищались его готовностью принять на короткое время помощь извне, и они же настороженно относились к внезапности, с которой происходил отказ от этой помощи. Как и многим другим тренерам до него, Мартину позвонил агент Джоковича и сообщил, что в его услугах больше нет необходимости. «Подозреваю, на разрыве отношений настоял его отец, – говорит Мартин, – но я мало с ним общался. Раз или два я ужинал с Срджаном, мы вместе были в Лондоне на финале АТП – может быть, встречались еще раз, но в целом я почти не поддерживал с ним отношений, главным образом из-за языкового барьера. Я уверен, что Срджан был причиной нашего разрыва, но объясняю это по-своему. Это был переходный период в жизни Новака, когда он обретал некоторую независимость. Его отец терял прежние функции, а косвенный удар пришелся по мне».

Мартин верно оценил ситуацию со своей стороны, но с точки зрения команды Джоковича американец в нее просто не вписался. Когда в апреле 2010 г. стало известно, что Мартин отправлен в отставку, Джокович в интервью ограничился комментарием: «Не сложилось». В интервью каналу ESPN почти год спустя Вайда сказал: «Добиться взаимопонимания не удалось, это лишь мешало работе. Дела с подачей не ладились, в последний год она стала еще хуже. Это было ужасно. Трудности нарастали. Новак никогда не боялся работы, но взаимопонимание – другое дело. Тодд был отличным игроком и хотел попробовать себя в новом качестве. Но Новак был уже сложившимся спортсменом, ему требовалась лишь небольшая шлифовка». В следующем интервью Daily Telegraph Вайда сказал: «Тодд был только помехой. Почему-то он не признавал Новака совершенной личностью».

Несмотря на увольнение, Мартин по-прежнему поддерживает дружеские отношения с Джоковичем, и никто из них не держит на другого обиды. Мартин говорит:

«Мне кажется, я помог с диагностикой [проблемы с подачей], но мне так и не представилось шанса устранить ее. Я совершенно четко видел, что именно ему надо предпринять – теперь он начинает подачу с согнутым локтем и держит его так на протяжении всего движения. Но поскольку наши рабочие отношения закончились довольно странно, я ушел, чувствуя себя, как почувствовал бы любой тренер, главная цель которого – быть необходимым. За время, проведенное с Новаком, необходимым я так и не стал, но уверен, что мне удалось посеять кое-какие семена. Не думаю, что кто-нибудь другой, глядя на все со стороны, посоветовал бы ему что-нибудь другое. Он сказал бы: „Рано или поздно тебе придется играть в более силовой теннис“. Когда я впервые перебрасывался с Новаком, то удивился, какие тяжелые мячи я от него получаю. Потом я наблюдал за ним во время матчей и видел, что он бьет по мячу на 10 % медленнее любого своего соперника. Сейчас он выходит на корт и врезает противнику по полной программе. Именно это, а не усовершенствование игры с лета, сделало его более атакующим теннисистом. Чтобы уверенно выходить к сетке, не обязательно лучше бить с лета».

Рассматривая трехлетний отрезок между победой Джоковича на Открытом чемпионате Австралии и его триумфальным 2011 годом, так и хочется найти в этом периоде переломный момент. Может быть, матч с Тсонгой в январе 2010 г.? Триумф Сербии на Кубке Дэвиса в декабре того же года? Но сам Джокович считает, что если и был какой-то момент, после которого его дела пошли в гору, то это, скорее, Открытый чемпионат Франции и «Уимблдон» в 2010 г. «Было несколько моментов, которые я назвал бы переломными, – говорил он в 2013 г., – и в первую очередь, вероятно, – «Уимблдон» 2010 г. После этого турнира я начал играть гораздо лучше и увереннее. Первые шесть месяцев 2010 г. у меня было много проблем со здоровьем, поэтому результаты были так себе, я потерял уверенность своих силах, но потом снова обрел ее».

А вот что говорит Ненад Зимонич: «После того как он вышел в полуфинал в „Уимблдоне“, к нему вернулась уверенность. И тогда он начал играть лучше. Мы заметили это в четвертьфинале Кубка Дэвиса против Хорватии неделю спустя. Он находился под сильным давлением, его подача по-прежнему оставляла желать лучшего, но ему удалось со всем этим справиться. Казалось, будто последняя пара поединков привела его на то место, где мы видим его сейчас, и все – от поисков финансирования в подростковые годы до работы над подачей – только сделало его сильнее».

Встряской для Джоковича, которая только укрепила его решимость стать лучшим, стал проигрыш Юргену Мельцеру в четвертьфинале Открытого чемпионата Франции. Несмотря на то, что Джокович взял первые два сета, а в середине пятого сделал брейк, он проиграл 29-летнему австрийцу со счетом 6–4 после четырех с четвертью часов борьбы. Опять появились признаки удушья – «симптомы аллергического ринита», как их тогда определили. Вдобавок было одно спорное решение судьи на линии, но после того, как судья на вышке изучил след на грунте, очко было присуждено сопернику Новака. Создавалось впечатление, что Джокович слишком торопится на встречу в полуфинале с Рафаэлем Надалем, позабыв, что ему надо еще пройти упорного Мельцера.

Возможно, Джокович должен был дойти до финала «Уимблдона» четырьмя неделями позже. После того как он в первом круге, проигрывая в сетах 1–2, одолел миниатюрного Оливье Рохуса, он проиграл только один сет на пути к полуфиналу – в матче против бывшего чемпиона «Уимблдона» Ллейтона Хьюитта, который все еще входил в число тридцати сильнейших теннисистов мира. Затем он встретился с Томашем Бердыхом, который в предыдущем круге выбил защищавшего чемпионский титул Роджера Федерера. Джокович рассчитывал выиграть матч за счет более стабильной игры с задней линии, но стал действовать слишком осторожно, и чех, мастер мощных ударов, воспользовался этим. И все-таки Джокович мог бы выиграть, если бы реализовал один из двух своих сетболов на тайбрейке во втором сете: он спас четыре сетбола и отыгрался с 2–6 (при счете 5–6 им пришлось переиграть очко, хотя Джокович его явно выиграл после удачной свечи). Но как только он проиграл тайбрейк 11–9, исход был предрешен, и Бердых вышел победителем в трех сетах.

Даже если бы Джокович и выиграл этот матч, трудно представить, что в финале он бы сумел победить Рафаэля Надаля. Испанец был в своей лучшей форме, играл ярко и эффектно гасил мощь ударов Бердыха с задней линии. В итоге он завоевал второй титул чемпиона «Уимблдона». Тем не менее Джокович сделал достаточно, чтобы считать, что его игра развивается в правильном направлении.

Его победы в поединке со сборной Хорватии на выходных, когда он впервые познакомился с Игорем Четоевичем, имели большое значение не столько для тенниса, сколько в социально-политическом плане. Это был местный дерби, и хотя обе группы болельщиков по характеру разительно отличались от футбольных фанатов на международном матче Хорватия-Сербия или клубном «Динамо» (Загреб) – «Црвена Звезда» (Белград), тем не менее на стадионе Спаладиум в Сплите царила напряженная атмосфера. Джокович выиграл в трех сетах у двух своих приятелей: Ивана Любичича (к тому времени он уже пребывал далеко не в лучшей форме и вышел на корт только из-за травм в хорватской команде) и Марина Чилича, занимающего 13-ю строчку в мировом рейтинге. Чилич выиграл у Янко Типсаревича, и это означало, что в последний день ему предстояло играть против Джоковича. Последний провел матч блестяще, отдав всего восемь геймов.