– А я думаю, что очень хорошо вас знаю…

Дольф вытащил руку из кармана. На его ладони поблескивала жемчужная капля, оправленная в серебро. Ее жемчужная сережка.

Лилит побледнела как полотно.

– Я… Боюсь, я не понимаю… – пробормотала она.

– Нет, вы все прекрасно понимаете, – возразил Дольф. – Как только я увидел своего дядю, я сразу догадался: в его смерти виноват Джек Фаради. Только у него хватило бы наглости… все это устроить. Однако представьте мое удивление, когда я обнаружил вашу жемчужную серьгу под телом дяди Джеффри.

– Ваша светлость, я…

– Помолчите! Я еще не все сказал. Так вот, вы выйдете за меня. Если же нет, я позабочусь о том, чтобы все узнали, что вы с Дансбери – любовники и что вы с ним сговорились убить моего дядю.

Лилит в ужасе смотрела на герцога.

– Почему?.. – прошептала она, чувствуя, как холодеют ее руки.

– Потому что я так хочу. И я не допущу, чтобы вы достались Дансбери.

Лилит вздохнула:

– Но, ваша светлость, мой отец в любом случае не позволил бы мне выйти за Дансбери, как бы я этого ни хотела.

– Значит, вы не отказались бы стать его женой?

– Не отказалась бы, – заявила Лилит. – И Я бы…

– Это не имеет значения, – перебил Дольф. – Вы красивая женщина, и вы благородного происхождения, хотя вашей матери, к сожалению, не хватало сдержанности. – Герцог какое-то время разглядывал сережку, затем вновь посмотрел на Лилит. – И я уверен, вы будете тихой и покорной женой: – Он усмехнулся и добавил: – И каждый раз, когда Дансбери будет смотреть на вас, он будет думать о том, что проиграл. Проиграл мне.

– Но это безумие! – возмутилась Лилит. Она знала о том, что некоторые женятся ради титула, по расчету, из-за денег, но жениться только для того, чтобы доказать свое превосходство над другим человеком… В это невозможно было поверить.

– Если мне потребуется узнать ваше мнение, я вас спрошу, – ответил Дольф и снова усмехнулся. – Жаль только, что Дансбери, по всей вероятности, арестуют еще до нашей свадьбы. Нам придется навестить его в тюрьме.

«Нет-нет, он лжет, – внезапно подумала Лилит. – Он просто воспользовался смертью своего дяди. И даже ради приличия не потрудился изобразить скорбь. И если бы его действительно волновала причина смерти старого герцога, то он бы не прятал мою сережку, не использовал ее для того, чтобы заставить меня покориться».

– Так как же, моя дорогая, вы присоединитесь ко мне в бальном зале? Или я пойду один и выскажу свое мнение об этой сережке и этом маркизе Дансбери?

– Вы чудовище! – в ярости закричала Лилит.

– Я думаю, со временем вы ко мне привыкнете. – Тут герцог вдруг подошел к ней и, взяв за подбородок, поцеловал.

Поцелуй был ужасно слюнявым, неприятным и холодным, и Лилит отшатнулась. Поцелуи Джека были совсем другими, они казались такими восхитительными, что не хотелось прерывать их. «А может быть, я просто влюблена в Джека?» – подумала Лилит.

– И поторопитесь, дорогая, – сказал Дольф. – Я не люблю ждать. Вы ведь согласны пойти со мной, не так ли?

Ей требовалось время, чтобы во всем разобраться. Кроме того, надо было поговорить с отцом, придумать, как сообщить Джеку о сережке, и проверить свои растущие подозрения, связанные со смертью старого герцога. Но сейчас она должна была пойти с Дольфом.

Пытаясь скрыть свое отвращение, Лилит протянула ему руку и сказала:

– Да, согласна.

– Вот и хорошо, моя дорогая.

Вечер обернулся настоящим кошмаром. Гости то и дело улыбались ей, поздравляли и желали счастья – и никто даже не подозревал, что она терпеть не может своего жениха, что он ей противен. Более того, все были абсолютно уверены, что Лилит счастлива; она же постоянно вспоминала Джека, но, увы, теперь было уже поздно, теперь она ничего не могла изменить.

А может быть, еще не поздно? Когда вечер подходил к концу, она увидела отца, стоявшего у высокого окна, выходившего в сад. Было совершенно очевидно, что виконт безмерно рад. Улучив момент – ее жених беседовал со своими приятелями, – Лилит подошла к отцу.

– Папа…

– О, дочь, ты сделала меня счастливым человеком. – Он улыбнулся и взял ее за руку. – Уэнфорд говорит о получении особого разрешения, чтобы вы могли обвенчаться к концу сезона. Возможно, в конце этого месяца.

– Вот об этом я и хотела поговорить с вами, – сказала Лилит.

– Твоя тетка сказала мне, что ты перед балом устроила сцену. – Виконт внезапно нахмурился. – Ты могла бы все погубить. Будь благодарна, что его светлость отнесся к этому с пониманием.

– Папа, он… он пугает меня.

Виконт с удивлением посмотрел на дочь:

– Пугает тебя? Не говори глупости. Герцог Уэнфорд – истинный джентльмен. И он тебя любит.

Собравшись с духом, Лилит сказала:

– Папа, не могли бы мы поговорить минутку где-нибудь… в стороне?

– Лилит, но в чем дело? И о чем нам говорить?

– Всего лишь минутку, папа. Пожалуйста…

Виконт пожал плечами:

– Что ж, хорошо, пойдем. – Он провел дочь в свой кабинет и закрыл за собой дверь. – Так в чем же дело? Что случилось на этот раз? Тебе не нравится его светлость, но ты выйдешь замуж за любого другого, не так ли? Ты один раз уже так говорила.

Лилит знала, что ей будет очень нелегко говорить с отцом. Но она не желала выходить замуж за Дольфа Ремдейла – ни за что на свете!

– Папа, постарайся понять…

– Лилит, что за глупости?! Ты уже помолвлена с его светлостью, поэтому выйдешь за него!

– Но он мне совсем не нравится! – воскликнула Лилит.

– Ты просто взбалмошная девчонка! Совсем как твоя мать! Если бы Дансбери не убил старого Уэнфорда, тот бы добился своего. Я знал, что тебя невозможно переубедить.

Лилит внимательно посмотрела на отца:

– Но вы же обещали мне, что не заставите меня выходить за старого Уэнфорда, не так ли?

Виконт отвел глаза и пробормотал:

– Я надеялся, что ты образумишься.

И тут Лилит вдруг вспомнила: в то утро, когда скончался Уэнфорд и Джек увез его труп, ее отец оглядывался по сторонам с каким-то озадаченным видом – казалось, он что-то искал около дома.

– Отец, помните то утро, когда вы потащили Уильяма и тетю Юджинию на завтрак к Биллингтонам и на весь день отпустили слуг? Вы ожидали, что старый герцог зайдет ко мне, не так ли? Отец, как вы могли?!

– Но ты стала бы герцогиней! – прорычал виконт. – Впрочем, все устроилось… Ты все-таки будешь герцогиней. А теперь пожелай мне доброй ночи и иди спать, пока не натворила чего-нибудь еще. Клянусь, ты даже хуже Уильяма.