война. Кланы делят территорию — впрочем, как и всегда. На поверхности мы станем лёгкой добычей любого мало-мальски обученного мага.

— Потому что не умеем колдовать?

— Потому что против магов с Лимба — колдуй, не колдуй, а всё равно проиграешь, — по тембру голоса я узнал Патрицию. Хорошо. Я уже начал скучать по её рассудительности.

Пока я придумывал, что бы ещё спросить, в дальнем конце вагона открылись двери, впуская двух дородных мужиков в чём-то, похожем на форму.

Я что хочу сказать: на них обоих были малиновые штаны. Ни у кого больше я таких не видел, вот и решил, что это форма.

— Проверка документов, — заявил один из кондукторов. Лицо у него было добродушное, небритые щеки распирало от улыбки. Губы были сальными, словно мужик ел что-то жирное.

Мы с Патрицией синхронно посмотрели на Денницу.

— Ты не говорил ни о каких документах, — тихо, одними губами проговорила девушка. Я кивнул.

— Спокойствие, только спокойствие, — улыбнулся демангел. — Положитесь на меня.

— Привет, господа, — поздоровался добродушный с нами. — И госпожа… — отдельно он кивнул Патриции. — Ваши документы.

Денница не скрываясь протянул толстую пачку зелёных банкнот.

Кондуктор резко перестал улыбаться. У меня замерло сердце.

И тут же отлегло, когда пачка перекочевала к новому владельцу.

Тот пересчитал деньги и судя по всему, остался доволен. Отслюнив несколько бумажек, мужик не глядя протянул их назад, для напарника, а потом снова улыбнулся.

— Наркотики, драгоценности, запрещенные к провозу фрукты имеете?

Мы синхронно покачали головами.

— А хотите приобрести?..

Больше нас никто не беспокоил.

Червепоезд мягко покачивался на… уж не знаю на чём, если рельсов нет. И меня потянуло в сон.

Патриция давно дрыхла, удобно вытянув ноги на соседнее сиденье, мы же с Денницей прислонились друг к другу шалашиком и тоже засопели в четыре дырки.

Ночка выдалась та ещё, так что за потерю бдительности винить нужно только себя.

Скрали нас очень профессионально. Я проснулся, уже имея плотный мешок на голове и крепко связанные руки. А также ноги — в чём я и убедился, подскочив и рухнув плашмя на пол вагона.

Это я понял по не изменившемуся мягкому покачиванию и по тому, как больно ушибся о твёрдый пластик сидений.

Судя по возне рядом, и Денница и Патриция пребывали в аналогичном состоянии.

Кто-то грубо вздёрнул меня на ноги, а потом закинул на плечо — пряжка ремня больно врезалась в живот — и куда-то понёс.

Я брыкался. За что получил такой шлепок по заднице, что ноги отнялись по самые уши.

Я пытался произнести заклинание — и обнаружил, что рот заклеен липкой лентой, и малейшее движение губ причиняет жуткую боль.

Я даже пытался превратиться — в кого угодно. В дракона, в мышь, в гусеницу… Но так как для этого мне всегда нужно было расслабиться и отвлечься, ничего не вышло.

И наконец, самое ужасное: Гермиону, судя по всему, тоже связали и склеили клюв.

Я чувствовал, как ящерка шебуршится в моём кармане, возмущенно верещит и скребёт когтями, но освободиться не может.

По этому поводу меня одолевали сразу два страха: это каким крутым надо быть, чтобы связать бдительное и довольно юркое создание, от которого сбежали даже экои?..

И второе: что будет, когда её наконец развяжут?

Когда и где это случится, я не знал. Но простая логика подсказывала: связывают обычно для того, чтобы куда-то доставить. А значит, не хотят убивать.

Потому что убить ВСЕГДА проще и практичнее, чем куда-то тащить.

И вот что интересно: происходит всё среди бела дня. Какие-то люди входят в поезд, оглушают и связывают других людей, надевают им на головы мешки и преспокойно тащат.

Вывод: делают это те, кто ИМЕЕТ ПРАВО так поступать. Де юре, или де факто — неважно.

Главное, что им слова худого никто не скажет.

Из этого заключения следует, что люди эти — колдуны.

Судя по всему, что я знаю о Лимбе, именно они имеют здесь самое большое право.

И ещё: несколько дней назад мадам Иштар задала мне вопрос: есть ли на свете какие-то могущественные колдуны, которые желают мне зла.

Ответ: да. Мои родственники с Лимба.

И куда я угодил буквально на следующий день?..

Глава 20

Да, Макс, свезло тебе — так свезло… Просто обхохочешься.

А может, и не свезло вовсе. А было подстроено.

И это вовсе не я "открыл" портал — с чего бы мне хотеть попасть на Лимб?.. А тот самый злопыхатель, который мастерски испортил тормоза в машине Денницы.

И вот теперь тащат меня, как глупого козлика, незнамо куда, и наверное, всё это плохо кончится.

Эх, Зебрина, Зебрина…

Надо было сесть на Денницу ещё на Клоаке Дьявола, и не слезать, пока он тебя не освободит.

В кармане завозилась Гермиона.

Затем я почувствовал на коже острые коготки, которые быстро переместились в район связанных рук.

Умница моя.

Не так-то просто обездвижить василиска — особенно, если у него другие планы.

Через минуту я был свободен: руки-ноги развязаны, осталось лишь спрыгнуть с плеча злоумышленника и…

Одной рукой срывая с головы мешок, другой — отдирая липкую ленту от губ, я вывернулся из хватки здоровенного мужика и хлопнулся наземь.

Щурясь от яркого солнца — из подземки мы уже выбрались — я вскочил и закричал:

— ЗЛОЙ БАНДИТОС ОТЧИРИК! — и провёл рукой себе по горлу.

Шутки кончились. Они меня достали.

Человек только слегка повернул голову в мою сторону, и я сразу догадался, что это вовсе не человек.

У людей обычно более влажные глаза и менее каменные лица.

Ожившая статуя, так бы я сказал. Совершенная в своей мраморной, выточенной резцом гениального скульптора, красоте.

Она изображала мужчину — идеально развитой мускулатурой он напоминал античного Дискобола, а лицом — Леонардо ди Каприо в молодости.

На моё только что выдуманное заклинание он отреагировал индифферентно. От слова "совсем".

Ну конечно, он же мраморный! Такому любая магия — как с гуся вода…

Секунду статуй смотрел на меня неподжвижными, ничего не выражающими глазами…

А потом я побежал.

Поверьте: это был единственный выход.

Как противостоять ожившим каменным статуям, я не знаю. И если Денница с Патрицией освободиться не смогли, значит, моя задача им помочь.

Через два десятка метров стремительного бега на моих губах появилась улыбка.

Вот это я понимаю — жизнь.

Когда уходишь от погони, ни о чём больше не думаешь.

Сзади раздался какой-то шелест.

Не похоже, что это бежит мраморный человек. Его шаги, на мой взгляд, должны дробить асфальт…