– …entschuldigung, es tut mir leid…[36]

Пассажиры издают дружный стон и поворачиваются к дверям или начинают подниматься на ноги.

Дэнни обращается к пожилому мужчине, который со вздохом застегивает пальто:

– Простите, пожалуйста, что происходит?

Тот строит недовольную гримасу:

– Снежные заносы. На мосту.

Двери уже открылись. В вагон льется холодный воздух.

– Он туда побежит, – кричит Дэнни, пробиваясь сквозь толпу к выходу на платформу. Посмотрев влево, он как раз успевает увидеть, как Дарко выпрыгивает из самых последних дверей.

Син-Син мчится к главному выходу:

– Отсюда он не выйдет! Разве что меня с собой заберет!

Дэнни пробирается вперед против потока идущих к выходу пассажиров. На миг они с Дарко отчетливо видят друг друга. Метатель ножей явно что-то прикидывает, рассчитывает стратегию. Оглядывается через плечо на реку, на рельсы, скрывающиеся за пеленой метели.

– Стой! – кричит Дэнни. – Все кончено!

Он мчится к знакомой фигуре. Толпа на платформе редеет, так что Дарко удается подойти к самому ее краю. Он торопливо роется в кармане, вытаскивает оттуда что-то. Дэнни приостанавливается, пытаясь разглядеть, что это. Последний нож? Пистолет? Уж наверняка этот злодей – Центр собственной персоной – хоть как-то да вооружен. В руках у него действительно что-то есть, он что-то такое с этим делает, прикрывая всем телом, а затем вдруг разворачивается и широким взмахом руки отправляет непонятный предмет в воздух.

Дэнни поворачивается, чтобы предостеречь Син-Син, и в этот миг платформа сотрясается от чудовищного взрыва. Стены станции ходят ходуном. Яркая, ослепительная вспышка – а затем все тонет в клубах едкого дыма.

Похоже на бомбу. Пассажиры испуганно кричат, мчатся к выходу, к лестницам на улицу. Однако раненых не видно, да и стены вроде не повреждены: ни тел на полу, ни обрушившихся кусков кладки.

Обычный сценический раскат грома! «Наверное, Дарко ухватил петарду из ящика с реквизитом», – соображает Дэнни, бросаясь в дым. Сквозь едкие клубы проступают очертания людей – но никто не похож на того, кого ищет мальчик. Красное зарево уже улеглось. В дымовой завесе Дэнни наконец выбирается на край платформы. Ну разумеется, Дарко и след простыл.

Проскользнул обратно под прикрытием дымовой пелены? Обернувшись, Дэнни видит бегущую к нему Син-Син.

– По лестнице он не спускался, – кричит она. – Поезд пустой. Может, по рельсам ушел?

Платформа с другой стороны пуста. Она хуже защищена от метели, так что снег там лежит ровным слоем. Между ней и рельсами – ни следа, ни единого отпечатка.

…И вдруг краем глаза Дэнни замечает Дарко. Вон там, справа! На засыпанных снегами рельсах – тряской полосе, приподнятой над землей и уходящей длинным изгибом к реке. Циркач бежит, спотыкаясь на заснеженных шпалах, и скоро скрывается из виду за поворотом.

– Он на путях!

Дэнни бросается вперед, опирается рукой на обледеневший край платформы и спрыгивает на пути под желтое мерцание светофора.

– Стой! – кричит машинист. – Kein Zutritt![37]

– Об этом мы подумаем позже, – на бегу отвечает Син-Син, проносясь мимо него и спрыгивая за братом. Машинист в ужасе смотрит им вслед, а затем опрометью бросается к аварийному переключателю на стене под изображением молнии.

Дэнни уже достиг конца станции. Рельсы впереди загибаются, белая тропа уводит куда-то в ночь.

Снег гуще воздуха. Крупные хлопья лезут в глаза и рот, ноги с каждым шагом все глубже утопают в сугробах. Дэнни снова видит Дарко – метрах в пятидесяти. Тот тоже вязнет в снегу, то и дело спотыкается.

– Стой! – кричит Дэнни. Но вездесущий снег поглощает его голос.

Приподнятая над землей лента рельсов тянется вдоль реки, огражденная лишь тонкими перилами. Справа Дэнни видит далеко внизу темное полотно воды, вбирающей и вбирающей в себя все новые и новые снежинки. Река сейчас похожа на огромного ненасытного зверя, алчно пожирающего метель.

Дарко снова спотыкается. Разрыв между ним и мальчиком сокращается, но тут и у самого Дэнни нога уходит в снег глубже, чем он ожидал. Он задевает край шпалы, оступается и, еле успев выставить вперед руки, валится в сугроб, врезавшись лицом в колкий заледеневший наст.

Син-Син в мгновение ока оказывается рядом, протягивает руку. На ее лице начертана решимость:

– Вставай, братец! Мы почти настигли его!

Она рывком вздергивает его на ноги, и, увязая во все более глубоких снежных заносах, они спешат мимо круглой башенки моста и дальше вдоль реки. Погоня сейчас идет словно в замедленной съемке – все трое выбились из сил и уже еле ковыляют. Однако дети догоняют Дарко, сомнений нет!

Из снежной тьмы материализуется вторая башенка. Разрыв между беглецом и преследователями уже не больше десяти шагов.

Дарко оглядывается и резко виляет влево, к перилам. Бросив на Дэнни и Син-Син злобный взгляд, он хватается обеими руками за поручень и, изящным сальто перелетев через него, скрывается из виду.

Дэнни ждет, что снизу раздастся всплеск – но слышит лишь глухой стук и сдавленный стон. А потом – удаляющиеся шаги. Метнувшись к поручню, мальчик видит, что по эту сторону железнодорожного полотна снизу проходит еще и обычный автомобильный мост. В глубоких сугробах увяз маленький грузовичок – на крыше у него видно пятно примятого снега: здесь приземлился циркач. Оттуда уходит цепочка следов через пустырь к остаткам идущей вдоль реки Стены и назад, к галерее. Вдалеке, в парке, Дэнни различает синий купол привязанного на ночь воздушного шара.

Сирена завывает уже совсем близко…

И тут город содрогается от оглушительного раската грома.

Инспектор Жюль Рикар судорожно вцепляется в приборную доску полицейской машины. Лучи фар скользят по белой дороге, пляшущие снежинки кажутся в этом свете совсем синими. Он тоже слышит долгий раскат в небесах и поднимает голову:

– Что это?

Водитель вскидывает брови:

– Schneesturm[38]. Молнии, правда, я не видел.

Рикар щурится, вглядываясь вперед, силясь разглядеть сквозь метель, что там:

– Далеко до той вышки?

– Полтора километра. Правда, на мосту заносы. Но мы, по идее, должны прорваться.