Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Желая ее развлечь, он раскладывал по постели куклы[45] и хотел, чтобы она играла вместе с ним. Наверное, сам того не понимая, он искал язык, которым можно было бы заменить запретные слова. – Она не умела понять его языка.
Он устраивал в ее комнате маскарады[46] – вся их свита, включая ее горничных и его лакеев, наряжалась в маскарадные платья и танцевала до упаду. – Она тоже наряжалась, но вместо участия во всеобщем веселье ложилась на канапе под предлогом усталости.
Он играл на скрипке.[47] – Звуки скрипки царапали ее слух, как железо – стекло.
Он придумал в своих покоях кукольный театр[48] и очень забавлялся представлениями, которых сам был главный режиссер. – Она зевала на его спектаклях и ждала занавеса.
Он просверлил дыры в заколоченной двери, отделявшей его комнату от покоев императрицы,[49] и звал ее смотреть, как тетушка обедает с Разумовским. – Она наотрез отказалась.
Он делал военные учения своей свите:[50] все – от камергеров до садовников – стояли в караулах, маршировали в разводах и упражнялись в ружейных приемах. – Она пожимала плечами и уходила читать Вольтера и Монтескье.
Он завел свору собак и стал их дрессировать.[51] – Она морщилась от лая, вони и щелканья кнута.
Ей было невыносимо скучно и досадно с ним.[52]
Об их тогдашней жизни сохранилось красноречивое письмо – его к ней: «Madame, Je vous prie de ne point vous incommodes cette nuis de dormir avec moi car il n’est plus tems de me trompes, le let a ØtØtrop Øtroit, apres deux semaines de sØparation de vous anjourd’hui apres mide.
– Votre tres infortunØmari qui vous ne daignez jamais de ce nom Peter. Le… Xr 1746». – Мы сохранили орфографию и из скромности отправили перевод письма в примечания,[53] ибо по-русски эта петиция выглядит еще жалобнее, чем в оригинале.
Впоследствии она сама говорила, что он почему-то всегда питал невольное к ней доверие,[54] тем более необъяснимое, что она его всегда от себя отодвигала.
Но, натурально, доверие доверием, а жизнь идет своим чередом, и великому князю тоже бывало досадно наедине с ней, а поелику он был человек легкий, то скоро возле него появились девицы и не девицы, которым с ним досадно не было.
Он не умел притворяться и без всякого злого умысла рассказывал ей о своих амурах[55] и в ее присутствии кокетничал с ее фрейлинами.