Локи встал перед кобылой, и Эрик посмотрел ей в глаза. – Если вы согласитесь, то не ради меня.

– А ради кого же?

– Вы мне говорили, что ваш брат – гордый человек. Он явится сюда и, несмотря на крепостные стены, попытается вас вызволить. Если это случится, мне придется его убить.

– А если у вас не получится и он возьмет Лэнгли?

– Это возможно лишь в том случае, если за ним будет стоять огромная армия. Мне неловко об этом говорить, но у меня сложилось впечатление, что король Эдуард не слишком вас ценит. Он все силы бросил на уничтожение Брюса и не станет тратить время на осаду вашего замка. Я предложил написать вам письмо, потому что допускаю, что не справился бы с чумой – если бы вы и ваш священник не были честными, наделенными чувством сострадания людьми. Я уверен, что вы любите брата, и пытаюсь спасти его для вас.

От его наглой откровенности у Игрейнии перехватило дыхание, но ей пришлось признать, что шотландец прав. И впервые сейчас он признал, что она спасла ему жизнь.

– Если вы уверены в неприступности Лэнгли, почему ваш король не устроил в замке резиденцию? – спросила она.

– Потому что здесь он может попасть в ловушку. Брюс постоянно маневрирует и лишает англичан возможности спланировать и осуществить нападение. А я отсюда снабжаю его самым необходимым – людьми.

Эрик смотрел на нее серьезно и неотрывно. И она внезапно поняла, какое красивое и мужественное у него лицо. На нем был дорожный костюм – полотняная рубашка, бриджи и сапоги. За плечами развевалась неизменная накидка из клетчатой ткани. И Игрейния почувствовала, что в другое время и в другом месте он мог бы ей даже понравиться.

Но тут же она вспомнила, что он захватил ее в плен и превратил ее жизнь в ад.

– Я напишу письмо, – ответила она и пришпорила лошадь.

Когда они подъехали к Лэнгли, Игрейния увидела, что подъемный мост опущен, и поскакала во двор замка. Спешившись, она прошла через зал и поднялась к себе в комнату.

Она закрыла за собой дверь, подошла к столу, села и принялась писать письмо Эйдану.

Свои бумаги и карты Эрик никогда не выносил из комнаты. Он прекрасно понимал, что среди обитателей замка были и такие, кто втайне продолжал хранить верность Эдуарду.

Он как раз изучал карту окрестностей, когда в дверь постучали. Эрик поднялся и впустил вернувшегося из разведки Аллана.

– Вождь, у меня плохие новости.

– Входи и закрой за собой дверь, – сказал Эрик. – В коридоре много любопытных ушей.

Аллан кивнул и переступил через порог.

– Эдуард собирает войско, но еще не готов его возглавить. Пемброк снова на марше. Ему стало известно, что Брюс расположился лагерем в Гэлстоне, где вы хотели к нему присоединиться.

– Да, похоже, готовится нападение.

– Это еще не все. Король Эдуард в Лейнеркосте. Он в ярости, но уверен, что Пемброк захватит Брюса, поскольку силы англичан намного превосходят силы шотландцев. И еще, создается впечатление, что его развеселила весть о замужестве леди Лэнгли. И хотя он отложил заключение брака по доверенности, но не отступился от этой мысли – как обычно, считает, что только он один олицетворяет закон. Но тем не менее он приказал церковникам разобраться в этом деле, чтобы потом не возникало вопросов. Эдуард не признает законности обряда – он считает, если свадьба совершается с подобной поспешностью, она не что иное, как фикция, и имеет единственную цель – одурачить монарха. А нас он считает кучкой варваров, которые тявкают, словно свора бессильных псов. И, заполучив леди Лэнгли, он намерен это доказать. Как только замок будет очищен от паразитов, он вместе с землями перейдет к сэру Роберту Невиллу.

Реакция английского короля нисколько не удивила Эрика.

Брак – всего лишь написанные чернилами слова. Его очень легко расторгнуть. И тем не менее такая перспектива, как и утверждение, что они не более чем кучка бессильных варваров, показались ему обидными. Но у Эрика были более срочные дела.

– Отвечать за замок я снова поручу Питеру. Ангус и Джаррет останутся с ним. А обученные солдаты поедут с нами. В сражении один предатель не представляет опасности, но может ослабить оборону крепости. Поход предстоит не из легких: город и крепость Эр в руках у англичан, а нам требуется скрытность – никто не должен знать, что мы идем в Гэлстон.

– Хорошо, – согласился Аллан, и они принялись разрабатывать маршрут и обходные пути на случай, если натолкнутся на разъезды противника.

Оставшись один, Эрик уселся перед камином и уставился на огонь. Он не мог понять, почему его так выводило из себя нежелание короля Эдуарда признавать его брак с леди Лэнгли. Эта женщина ничего для него не значила. Его жена и ребенок покоились в склепе в крепостном подвале, и он не мог их забыть.

А может быть, что-нибудь все-таки значила? Ему нравились их словесные стычки. Игрейния не лезла за словом в карман. Она не сторонилась больных, проявляла сострадание к раненым и была верна тем, кто хотел ей помочь. Он видел, как она отчаянно сражалась на дороге с бандитами, уважал ее гордость и даже бушевавшую в душе ярость.

И конечно, еще Лэнгли. Шла большая война, и Эрик не был уверен, что сумеет удержать то, что ему удалось захватить. А она была частью его добычи и поэтому считалась его собственностью.

Его не покидала мысль о сэре Роберте Невилле.

Игрейния заявила, что не желает выходить ни за кого замуж. Но окажись она в руках Эдуарда, и ей придется подчиниться монаршей воле. Она предпочтет Роберта ему – ведь тот родственник покойного мужа и верноподданный английского короля.

Эрик ненавидел Невилла – точно так же, как сэра Найлза Мейсона, того самого англичанина, который согнал их семьи на погибель в Лэнгли. Надутый индюк, смелый с детьми и женщинами, но удравший без оглядки при первых признаках болезни. А Невилл отдавал приказы, когда Эрик вернулся освободить родных – ведь к тому времени прежний хозяин замка был уже мертв. И по его приказу мертвых и больных держали вместе в ужасных клетках подвала.

Шотландец крепко стиснул деревянные ручки кресла.

Нет, он скорее умрет, чем позволит Невиллу что-нибудь у себя отнять.

В том числе женщину, которую англичанин так домогается.

Военный трофей.

Красивую черноволосую ведьмочку. Его военный приз. Его жену…

Английская армия была в три раза сильнее и представляла собой потрясающее зрелище.

С вершины Лондонского холма – конусообразной вершины, возвышавшейся над окрестностями, – Роберт Брюс со своими приближенными, среди которых были Роберт Дуглас и Эрик, наблюдал за передвижениями противника.

Армия, казалось, полыхала огнем. Солнце ярко отсвечивало на полированных стальных шлемах, кольчугах и латах. Щиты ловили льющиеся с голубого неба лучи и отражали их под всеми мыслимыми углами. Трепетали цветные вымпелы, развевались знамена, кони были украшены не хуже наездников, и над их сбруями колыхались роскошные плюмажи.