на горбинку, ничего этого нет, больше нечем заманивать женщин.

Даже если произойдет чудо и Евгений выживет, прежним ему не стать. Да и не будет чуда, не дождется тварь.

Мой план был прост, еду на дачу. Женя купил небольшой домик под Гатчиной, как переехал в Питер. Беру дневник, в котором с подробностями расписаны все совершённые убийства. Женя сам не знал зачем его ведет, но вёл исправно, записывал всё, вплоть до оттенка волос жертвы и изменения цвета кожи после смерти. Дата, время, полные инициалы, клочок волос, аккуратно приклеенный к посмертной фотографии. Все двадцать девять девушек, присутствовали в его личной хронике, как он называл свой дневник.

Я уже почти добрался до дачного поселка, как вдруг…

— МАМОЧКА… — прозвучало где-то в помятой голове.

Голос был настолько громким и жалостливым, что я на секунду потерял контроль над телом и чуть было не поплатился за это. Хозяйское зрение, благодаря моим стараниям, было ограниченным, да что там говорить, мир для меня открывался на пол глаза, показывая свои прелести в мутно красных тонах. Чуть было не воплотил давешнюю мечту, круто вильнув успел затормозить в сантиметрах от столба.

«Да уж, быстро я забыл похождения в теле Смоленкова»

— ЛЮБИМАЯ… МАМОЧКА, ВЫПУСТИ МЕНЯ, Я ВСЁ ОСОЗНАЛ… ПОЖАЛУЙСТА, МНЕ БОЛЬНО!

«Наш маньяк очухался» — подумалось мне, но трогаться пока не решался. Мало ли как обернётся, вдруг этот шизик сможет вернуть себе контроль над телом?

— МАМА? — в его голосе послышалась паника.

Похоже пора мне наведаться, в его дырявое вместилище.

— Доброе утро, больной! Как самочувствие? — задал я вопрос оказавшись в его комнатушке.

Вопреки опасениям, хозяин тела так и лежал завёрнутый в скотч как куколка и в данный момент искоса разглядывал меня. Пауза затянулась, я молчал, ждал реакции, самому было интересно, как он воспримет и что попытается предпринять.

— МАМА! МААА-МААА… — завизжал тот, на самой высокой звенящей частоте, оглушая, ошарашивая меня.

— Заткнись, урод! Нет здесь твоей больной мамаши! — прокричал я, справившись со звоном в голове.

«Дождался, блин, реакции! И что это было? Ментальная атака хозяина? Нет, так не пойдет, всё будет по моим правилам!»

С этими мыслями, я подошёл к нему, присел на корточки и со всей дури залепил оплеуху. Женина голова, толкаемая инерцией, отшвырнулась в сторону, за ней последовало тело, и через пару секунд на меня был устремлен злобный взгляд.

— Дошло?

— КТО ТЫ? — последовал первый осмысленный вопрос, голос уже не был жалобным, усиленно работая желваками, он ждал ответа, затем отвернувшись от меня, поскрипывая скотчем оглядел окружающую обстановку. — ГДЕ Я?

— Ну ты спросил, Женёк! Дом родной не узнаёшь?

Отвечая на последний вопрос, я отметил, как тот дёрнулся, как заметались глаза, он стал понимать, хоть и позднее чем Смоленков, но дошло. Каким-то непостижимым образом, человек начинает осознавать, где находится.

— Ну что, Альбертино, осознал?

Переведя растерянно-озлобленный взгляд на меня, он процедил:

— У ТЕБЯ ЗУБЫ КРИВЫЕ И НОС УРОДСКИЙ.

На что я искренне рассмеялся, Женя же, не обращая внимания на мой смех, продолжал водить по мне глазами, выискивать недостатки. Но продолжить я ему не дал.

— Это всё фигня, я тебе сейчас ТАКОЕ покажу!

Продолжая всхлипывать от смеха, я поднялся с корточек и направился к витражу, который показывал внешний мир. Смахнув несколько фотографий несчастных девушек, отошёл в сторонку.

— Гляди! Хотя, погоди секунду, наглядно покажу, — с этими словами, я вернулся в реальный мир и придвинулся к зеркалу заднего вида. — Кхак с-еепе? Яхь сфта-лалфся!

Говорить было трудно, нещадно болела челюсть, а остатки зубов не способствовали хорошей дикции. Последовала не долгая пауза, во время которой я злорадно транслировал синюю морду во всех ракурсах, радостно отмечая, что сломались не только уши, но и похоже челюсть. «Я вхожу во вкус⁉»

— ЧТО… ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? ЭТО НЕ Я! Я НЕ МОГУ БЫТЬ ТАКИМ! ЭТО ЖЕ ДУРАЦКАЯ ШУТКА, ДА? — последние слова были произнесены чуть ли не фальцетом. И тут он захныкал, оплакивая свою гордость, своё лицо. — ЫЫЫХ— ХЫ, — вещало чудовище в «моём» мозгу. — НЕЕТ, ЫЫЫХ…

— Афь таа, я слуфсяйно иф-пафкал рубаф-у, пл-офси.

Продолжая издеваться, я продемонстрировал нужный предмет гардероба и вернулся в мрачную комнату.

— Прекрасно понимаю, что упрекать тебя не имеет смысла, но ты все же скажи мне глупому, почему ты убил почти три десятка женщин? — не особо надеясь получить ответ, я услышал.

— О-НИИ, ЫХ-ЫХ, К-КРАСИВЫЕ, Т-ТЕПЕРЬ ВЕЧНО Т-ТАКИМИ БУДУТ, ЫХ…

Всё оказалось просто.

«Н-да. И какого же ответа ты ждал, Рома?»

— Какой же ты БОЛЬНОЙ, Женя! — произнёс я, покачав головой. — Кстати, за свою симпатичную мордашку можешь не переживать, она тебе больше не понадобится.

Не особо надеясь, что мои слова достигли адресата, я подошёл к нему, подмечая, что тот ушёл в себя. Всё еще всхлипывая, бубнил что-то под нос.

— Чего ты там бормочешь?

— Я ВСЕ ИСПРАВЛЮ! СЛЫШИШЬ ТЫ, УРОДСКИЙ НОС! — заорал маньяк, подняв на меня прожигающий взгляд.

«Интересно, это он про девушек талдычит? Или про какую-нибудь больную тему?»

— Я ПОТРАЧУ ВСЕ СВОИ ДЕНЬГИ, НО ЛИЦО ВОССТАНОВЛЮ! ОНО БУДЕТ ДАЖЕ ЛУЧШЕ ПРЕЖНЕГО! И ЗАКРОЙ РОТ, МЕНЯ БЕСЯТ ТВОИ ЗУБЫ!

«Я оказался прав, тема и в правду нездоровая, надо бы его успокоить, а то и ворочаться стал, пытается подняться».

— Вот тут, Альбертино, ты ошибаешься! Тебе уже не интересно кто я? Как оказался в твоей больной башке?

«Не знаю, стоит ли с ним говорить, можно ли достучаться до его нормальной половины? Существует ли она вообще? Попробую.»

— Я проводник, Альбертос. Понимаешь, о чем речь?

Он не понимал, по крайней мере пока. Бубнил что-то, уйдя в себя, при этом бешено вращая глазами.

«Зачем же я, в это влез? Сознание социопата, это дремучий, непроходимый лес, не всякий психиатр разберётся, куда мне с неполным строительным образованием, я больше санитар леса, чем лесничий. Зачем мне всё это? Жил себе, спокойно работал, по любовницам ходил, а сейчас что? Бомжи, менты, убийства, не говоря уже о смердящей маньяческой грязи. Словно в другой мир попал, или его изнанку… Что-то я загоняюсь».

Вытряхнув из головы лишние мысли, посмотрел на Женю другими глазами.

«Всё ты понимаешь, урод! Жил же как-то до моего появления, прятал свою гнусную сущность, так что, не хрен с ним миндальничать».

— У меня есть две новости. Первая — тебя ждут, Женёк! С нетерпением ждут, сразу в двух местах. А вторая, тебе не надо ничего делать, я сам всё устрою, так что, можешь лежать и наслаждаться.

На мои слова он отреагировал вяло, бросил короткий безумный взгляд и тут же