Рис обернулся к Селезии, заглянул в её ангельски-голубые глаза и подумал, что этим утром в рассветном свете она была красива, как никогда прежде. Его любимая, как обычно, излучала спокойствие, и в облике её было что-то зыбкое и нереальное. Она вернулась к нему из Страны Мёртвых, но часть её навсегда осталась где-то там.

Она посмотрела не него, и глаза её вдруг наполнились слезами. Рису стало не по себе – он сразу почувствовал, что что-то было не так.

"В чём дело, любовь моя?" – озабоченно спросил он и взял её за руку.

Она ответила ему долгим и многозначительным взглядом.

"Время, которое мы провели вместе, было лучшим в моей жизни", – сказала она, сжимая его ладонь в своей.

У Риса кольнуло в груди, потому что в её голосе ему послышалась какая-то обречённость.

"Что ты хочешь сказать?" – спросил он, недоумевая.

"Нам дали второй шанс, ты разве не понимаешь?" – сказала она. "Я должна была остаться внизу, в Стране Мёртвых, а ты меня вернул. Твоя любовь меня оживила".

Она сделала паузу, и в наступившей тишине Рис с замиранием сердца ждал, чем закончится её речь.

"Я заключила сделку", – продолжила она наконец. "И должна заплатить цену. Я знала, что мы не сможем остаться вместе навсегда. Наше счастье не могло продлиться долго. Это просто был шанс изменить то, как мы расстались".

Рис смотрел на неё, и сердце его бешено колотилось, предчувствуя беду.

"О чём ты, любовь моя?" – спросил он.

Она отвела взгляд, посмотрела на горизонт, и её подёрнутые слезами глаза засияли потусторонним светом.

"Наше время вместе истекло", – сказала она, оборачиваясь к нему и утирая вновь набежавшие слёзы. Она протянула руку, погладила его щеке, и он ощутил неземную нежность её кожи.

"Но я хочу, чтобы ты знал: я всегда любила тебя", – добавила она, и его сердце разорвалось на части. "И всегда буду любить. Я буду всегда присматривать за тобой с той стороны. И незримы быть рядом".

Рис изо всех сил сжал её руку, не в силах просто так её отпустить.

"Не оставляй меня сейчас", – умолял он в отчаянии. "Это несправедливо. Я тебя не отпущу".

Он сжал её ещё крепче, пытаясь удержать, но уже чувствовал, что её рука исчезает, растворяется и становится всё менее осязаемой.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

"Ты никогда не сможешь меня отпустить", – сказал она. "И я тебя. Мы всегда будем вместе".

Селезия прижалась к нему и коснулась губами его губ. Он поцеловал её в ответ, и сам не сдержал слёз, чувствуя, как она ускользает у него из рук.

"Мне пора, любовь моя", – тихо сказала она сквозь слёзы. "У тебя вся жизнь впереди. Новая жизнь. Но иногда, чтобы освободить место для новой жизни, нужно сначала принять смерть".

Селезия отстранилась от него, вырвалась из его объятий и отошла обратно к борту. Она прислонилась спиной к перилам, вскинула руки, а затем плавно и тихо перегнулась через борт и упала в синюю воду.

От её падения не было ни всплеска, ни брызг.

"Селезия!" – крикнул Рис.

Он поспешил к борту, и остальные, встревоженные его криком, поспешили за ним. Он перегнулся через поручень и приготовился прыгнуть за ней.

Но её уже отнесло слишком далеко, она лежала на спине, раскинув руки, с улыбкой на лице. Набежавший радужный туман укутал её покрывалом и скрыл от глаз, а мгновение спустя она исчезла под водой. Рис знал, просто знал, что потерял её навсегда.

"СЕЛЕЗИЯ!" – звал он, сходя с ума от горя. Он так крепко сжал поручень, что у него побелели костяшки пальцев.

Он вглядывался в туман и думал, как несправедливо поступала вселенная, забирая его у неё, как вдруг в шоке заметил, что на поверхности воды появилось что-то другое, какой-то предмет, который течением несло к кораблю.

Рис поморгал, проверяя, не померещилось ли ему. Из тумана им навстречу выплыло маленькое судно, крошечная лодка с единственным потрёпанным парусом. Там, внутри, лежало чьё-то неподвижное тело.

Волны толкали лодку прямо к кораблю, пока она наконец с треском не врезалась в борт. Рис ошарашенно посмотрел вниз, и сердце его чуть не остановилось.

Смерть освобождает место для новой жизни.

У Риса перехватило дыхание: на дне утлой лодки лежала женщина, которую он однажды любил.

Одна в открытом море, без сознания, к ему приплыла Стара.

Гвендолин вместе с сотнями беженцев с Перевала бежала по тёмному, вырубленному в скале туннелю, освещенному только дрожащими факелами в руках её солдат. Гвен и Колдо возглавляли процессию, подавая пример всем остальным, уводя их всё глубже и глубже в туннель и молясь о том, чтобы он привёл их к свободе.

Рядом бежали Кендрик, Стеффен и остатки их отряда, а также верный леопард Крон. Они петляли по бесконечному подземному лабиринту, наполненному эхом испуганных голосов, и Гвен только сейчас начинала понимать, каким опасным был их план. Сотни людей мчались по туннелю, проложенному глубоко под озером и не использовавшемуся веками – в любой момент он мог не выдержать такой нагрузки и обрушиться. Каменные стены создавали гулкое пугающее эхо, умножавшее хаос и панику, царившие в рядах людей, вынужденных бросить свою родину и бежать в тёмную неизвестность и надеяться, что их факелы не погаснут раньше времени, и что они сумеют найти выход. С течением времени поверх этих звуков стали слышатся и другие, гораздо более угрожающие: отдалённый грохот тарана о металлические двери. Имперцы пытались выбить их, ворваться в туннель и пуститься в погоню. Они колотили неустанно, и сердце Гвен стучало в такт.

Гвен смотрела вперёд и не видела ничего, кроме черноты. Она уже не была уверена, что им удастся выбраться вовремя, или что из этого туннеля вообще был выход.

"Ты уверен, что он нигде не завален?" – спросила она Колдо, бежавшего рядом с ней.

Тот мрачно покачал головой.

"Я ни в чём не уверен", – ответил он хмуро. "Туннель проложили ещё до рождения отца, а ему никогда не доводилось им пользоваться. Никому из нас. Это маршрут эвакуации, и до сегодняшнего дня он ни разу не был нам нужен".

Гвен охватило дурное предчувствие.

"Хочешь сказать, он может привести нас к смерти?" – спросил Кендрик.

"Вполне возможно", – последовал ответ. "Но не забывайте о том, что смерть и так наступает нам на пятки".

Они прибавили шагу и устремились дальше, как вдруг позади раздался душераздирающий лязг. Гвендолин передёрнуло от ужаса: звуковая волна сотрясла стены туннеля, и стало ясно, что железные двери не просто выбили, но разнесли вдребезги.

Но ещё чудовищней было то, что сразу вслед за лязгом металла прогремел боевой клич – клич тысяч жаждущих крови солдат, пустившихся по следу беглецов.