– Ой, спасибо! Спасибо! – Бледное лицо озарилось радостной улыбкой.

Покачав головой, Уильямс достал из кармана чуть подтаявший батончик-сникерс и отдал наркоманке.

– Съешь хотя бы это.

Дерек задавал ей те же вопросы, что и ребятам на улице.

– Он мариновал нас долго, – вялым голосом сказала девица. – Угрожал сдать в полицию за хранение. Но у нас ничего нет. Да он и сам это знал. Его интересовал только тот парниша.

– Какой? Трей Реймондс? И что вы ему сказали?

Она разорвала обертку и принялась жевать шоколадку.

– Да ничего. Я не знала никакого Трея. Даже не слышала о нем. Я с другого района. Меня сюда друг привел. – Девица указала на бородатого наркомана. – Вы не думайте, он не всегда такой. – И внезапно смутилась и даже покраснела, сделавшись довольно милой.

Уильямс с сожалением подумал, что раньше девчонка была, должно быть, хорошенькой.

– Не такой?

– Не. – Она грустно покачала головой. – Это все «крокодил». Знаете про него? Чертова дрянь. Пробуешь один раз и уже не слезаешь.

– Никогда не слышал, – удивился Уильямс. – Его продают здесь?

Внезапно глаза девушки сузились.

– А что? Вы кто такой вообще? – Она сделала шаг назад. – Рыщете тут, спрашиваете. Что вам надо?

– Я друг парнишки, о котором тебя расспрашивал коп. – Дерек достал еще двадцатку и принялся ей помахивать.

Девчонка смотрела как завороженная.

– Друг, значит?

– Парнишка был наркоманом, но выбрался. А не так давно его убили в этом районе. Пытали и резали ножом. А еще раньше точно так же погибла молодая женщина.

Девчонка на миг оторвала взгляд от купюры и содрогнулась.

– Жуть берет.

– Тут ты права. Я не знаю, связано ли убийство с наркотиками, но Трея убили на одной из этих улиц. Ты знаешь местных толкал?

Наркоманка медленно покачала головой, глаза забегали по сторонам. Она колебалась, но в итоге победил страх.

– Нет, никого не знаю.

Дерек осторожно вытянул из кармана купюру покрупней, на этот раз пятьдесят баксов. Зрачки девчонки сузились, будто она приняла дозу. Похоже, деньги на расходы от Никки Робертс способны творить чудеса.

– Точно не знаешь?

– Ну, я не уверена, – зашептала наркоманка, придвигаясь ближе. – За Вестмонт сейчас борются разные группировки. Но это единственное место, где продают чистый «крокодил», а не подвальное дерьмо. Понимаешь? – Она потянулась за деньгами, но Уильямс придержал купюру.

– Продолжай.

– Это русский наркотик, понимаешь? Весь Лос-Анджелес теперь держат русские. Это дешевая наркота, но ее слишком часто бадяжат. Порой получается настоящий яд. Некоторые загибаются с одной дозы. Терри и я приехали сюда лишь потому, что ходит слух о мексиканцах, доставляющих чистый «крокодил», а не какое-то дерьмо. Не пойми меня неправильно, эти дилеры мне тоже не по душе, но их наркота хотя бы чистая.

Она снова потянулась за деньгами. В этот раз Дерек позволил ей схватить банкноту, но продолжал удерживать за другой уголок.

– Кто эти мексиканцы? – Он заглянул ей прямо в глаза.

– Сказала же, не знаю. Не знаю! Это какие-то дилеры Терри, а не мои. Я не принимаю «крок».

– Мне нужно имя, милая. И никто не узнает. Я же не коп, просто хочу помочь другу.

Несчастная вращала глазами, словно ее изнутри разрывали демоны. Купюра была слишком соблазнительна. Внезапно привстав на цыпочки, она прижала обе ладони к уху Уильямса и шепнула одними губами.

Имя.

У Дерека похолодело внутри. Он даже не заметил, как банкнота выскользнула из его пальцев. Девчонка с торжествующим хихиканьем сунула бумажку в карман.

– Спасибо, – сказала она, когда Уильямс на негнущихся ногах повернулся, чтобы уйти. – Удачи в поисках убийцы!

– И тебе удачи, – пробормотал Дерек на автомате. – Она тебе понадобится.

После того, что юная наркоманка шепнула ему на ухо, удача требовалась им обоим.

Промокнув салфеткой влажный лоб, Анна Бейтман вышла из музыкального класса на улицу, залитую солнцем. Настроение было прекрасным.

Последний концерт, в котором звучала музыка Стравинского, вызвал волну восхищенных отзывов в прессе. Предложения сыпались на Анну как из рога изобилия, ей предлагали высокие гонорары, а это значило, что отныне Анна Бейтман – независимая женщина.

На личном фронте все было тихо. Бывший муж перестал заваливать розами, записками и подарками, и это вызывало огромное чувство облегчения, смешанное с сожалением. Анна все еще любила его, и, должно быть, всегда будет любить какой-то потаенной частичкой сердца. Но доктор Робертс была права – отношения строились не только на любви.

У Анны не случайно было прекрасное настроение. Они с Никки объяснились и снова подружились. После той гадкой стычки в гримерной Анна несколько дней страдала, что лишилась преданного друга и опоры. Устыдившись своего поведения, Анна пропустила следующий сеанс, даже не позвонив и не отменив визит. Она ждала письма или звонка Никки с уведомлением, что пропущенный сеанс все равно должен быть оплачен, но доктор Робертс молчала. В конце концов Анна не выдержала и решилась позвонить сама, чтобы извиниться за резкость, хотя в глубине душе не чувствовала себя виноватой за высказанные в тот злополучный вечер обиды. Но ей было так одиноко и горько от потери единственной подруги, что вопрос гордости отпал сам собой.

В тот самый момент, когда она была готова набрать заветный номер, ей принесли конверт от миссис Робертс.

«Я пойму, если ты пойдешь к другому психотерапевту, – писала Никки. – Я не стану тебя осуждать. Нисколько! И все же я искренне надеюсь, что ты так не поступишь. Я до сих пор уверена, что наши встречи шли тебе на пользу и их надо продолжить. Надеюсь, что ты чувствуешь то же самое».

Анна не знала, что чувствует, но после прочтения письма ее затопило самое настоящее счастье. Она обвинила Никки за то, что та переступила черту, однако Анна тоже перешла границы дозволенного. И если прежде она не замечала этого, то теперь все встало на свои места.

Анна села в машину. Ехать на сеанс было рановато, но ее влекло в офис Никки, словно пчелу к сочному клеверу. Она так хотела поскорее увидеть родное лицо доктора, что решила не сопротивляться. Если у Никки не будет пациентов, можно будет просто поболтать за чашечкой кофе.

Подняв крышу кабриолета и сделав музыку погромче, Анна полетела по Беверли-Глен. Пальмы вдоль улиц колыхались в такт ритму, Джастин Бибер выдавал новый хит, небо было пронзительно-синим. Лицо Анны светилось радостью.

Прибыв на место, она припарковалась и сунула ключи в новую сумочку, когда сбоку раздался знакомый голос: