– Ты как себя чувствуешь, Глеб Андреевич?

– Хреново, – признался Глеб. – Но хорошо, что хоть как-то себя чувствую… А ты как, Соколова? Что-то выглядишь ты не очень. Смотри, замуж в таком виде не возьмут…

Он предпринял отчаянную попытку приподняться. Подтащил под себя ноги, уперся носками в песок… и тщетно. В голове отзывчиво рванула граната. Вроде целый, но подниматься рано, полежать еще нужно, силенок подкопить, куда уж в таком состоянии…

– Да лежите уж, Глеб Андреевич, – пробормотал Дениска.

Соколова хотела что-то сказать, но не сказала, отвернулась. А в голове опять начинались метаморфозы. Морская гладь царственно-важно колыхалась, блестела отраженными солнечными зайчиками. И вдруг в этой глади что-то вспучилось на ровном месте, выросла шишка в нескольких метрах от берега, превратилась в голову водолаза, обернутую резиновым шлемом, сделалась пугающе явственной, отчетливой. И рядом что-то вспучилось, и чуть правее… Похоже, начинались галлюцинации. Он отчаянно моргал, наводил резкость, ждал, пока пропадет это навязчивое видение. Но лучше не становилось, из морской пены неторопливо и как-то зловеще вырастали человеческие фигуры. Трое водолазов, невысокие, поджарые, стройные – явно «мужеского полу». Они степенно стаскивали ласты, поддерживали водостойкие чехлы, прикрепленные к поясам, миновали полосу прибоя, выходили из моря, с любопытством поглядывая по сторонам.

– Ну, вот и прибыли господа супостаты, – как-то без особой злости резюмировал Дениска, со вздохом поднялся и побрел навстречу водолазам. Знакомиться не пришлось – знакомство состоялось ранее. Водолаз, идущий в авангарде, что-то спросил – Дениска ответил. Тот кивнул. Маревич подождал, пока все трое подойдут, начал им что-то вещать, а те внимательно и в целом одобрительно слушали.

– Прости нас, Глеб Андреевич, – вздохнула Татьяна. Она осталась рядом с командиром. – Можешь считать нас с Дениской предателями – и, в общем, не ошибешься, предатели и есть, нам, собственно, безразлично. Но, с другой стороны, ты не должен держать на нас зла – поскольку мы не раз прикрывали тебе спину, спасали твою задницу – а все потому, что действительно считаем воинское братство не красным словцом и не пустым звоном…

– Соколова, ты что несешь? – прошептал Глеб. – Кто эти люди?

Сердце наполнялось ужасными предчувствиями.

– Это американцы, Глеб, – уныло бубнила Татьяна. – Те самые – пиндосы, янки, америкосы, штатники, как там еще… Поверь, мне действительно неприятно. Но они не причинят тебе зла – это было одним из условий сделки. Ты просто останешься на этом острове, и в скором будущем тебя отсюда заберут и переправят в Россию. А в ближайшие часы изолируют – со всеми воинскими почестями, уж не обессудь. Через час-другой подойдет специально оборудованное судно, водолазы поднимут золото, и груз «Виктории» отправится… впрочем, лично мне откровенно плевать, куда он отправится.

– Соколова, я не понимаю… Какие американцы?

Похоже, он начинал косить под дурачка. Он все прекрасно понимал.

– Обычные американцы, – пожала плечами Татьяна. – Такие же, как мы с тобой, но только из своих Огайо, Миннесот и Небрасок… Прибыли на буксировщике – с подводной лодки, дрейфующей примерно в полумиле от берега. Когда-то служили в подразделениях «морских котиков», представились работниками ЦРУ – но я сомневаюсь, что эти янки работают на официальное правительство. Они связались с нами еще на Дальнем Востоке, выдавали себя за консульских работников, сделали предложение, которое с гневом отвергли бы истинные патриоты, а мы с Дениской польстились, наплевав на стыд. Похоже, эти ловкие люди получают информацию быстрее, чем чиновники из ГРУ Генштаба со своей неповоротливостью. Они уже знали, что нас отправят в сводную группу, так что предателей хватает на всех уровнях. Нам предстояло выяснить, где лежит «Виктория», нейтрализовать пиратов, нейтрализовать тебя – эти люди обожают решать проблемы чужими руками. Если тебе интересно, сколько нам заплатят, по секрету скажу – по два миллиона долларов. Из них триста тысяч уже выплачено. Вполне достаточно, чтобы убраться подальше от нашего замечательного государства, презирающего собственных граждан, от всего этого ужаса, что нас окружает… Поверь, у нас имеются причины. Начиная с жилья и зарплаты – и заканчивая моим двухлетним ребенком, который скончался три года назад от вопиющей врачебной ошибки – при этом не пострадало ни одно животное в белом халате, потому что у всех имелись волосатые лапы. Спроси у Дениски – сколько стоит смерть его младшего братишки, раздавленного на пешеходном переходе замкомом одной из частей Тихоокеанского флота по воспитательной работе? Замком до сих пор нас воспитывает. Задержка зарплаты, потому что ее украли жадные чиновники, невозможность взять банальную ипотеку – поскольку с моей работой ни один банк не дает кредит…

– Соколова, мне ничуть не интересен генезис вашего предательства…

– И все же ты должен знать, – сказала Татьяна и отвернулась. – Чтобы не держать на нас зла. Мы не предаем ТЕБЯ, Глеб, мы работали честно под твоим началом и, если помнишь, спасали тебя от смерти. Мы предаем СИСТЕМУ, в которой нет места простому человеку, пусть даже он и суперсолдат. Это государство недостойно нас, Глеб. Решение принято, и неважно, что до конца своих дней мы будем плохо спать, без аппетита есть, и Бог нас постоянно будет за что-то наказывать…

– Гурьянов был в курсе вашей подрывной деятельности?

– Боже упаси, Глеб, о чем ты говоришь… Гурьянов порядочный служака, земля ему пухом. Нам бы его терпение…

– Скажи, Соколова, что бы вы делали, не представься удобного случая: пираты изведены, Гурьянов мертв, из начальника можно вить веревки?

– Удачное стечение обстоятельств, Глеб. Пришлось бы дальше потеть, но раз уж представилась такая возможность…

Глеб расслабился, откинул голову. Он должен набраться сил. Это сложно, но нужно, организм не пострадал, ему требуются лишь несколько минут покоя. Он просто ОБЯЗАН набраться сил.

Подходили враги в аквалангистских костюмах из дымчатого неопрена – субъекты среднего возраста, самой обыкновенной блеклой внешности, – с отброшенными загубниками легочных аппаратов, они стаскивали резиновые шапочки-шлемы, трясли вспотевшими головами. Люди как люди. Дениска шел особняком, немного в стороне, какой-то бледный, хотя и пытался вымучить улыбку, посматривал на новых хозяев со смесью подобострастия и независимости. Американцы остановились в нескольких шагах, с любопытством разглядывали майора Дымова, о котором явно что-то слышали. Знал бы, что удостоится такой чести, – принял бы душ, побрился, надел бы отглаженный парадный мундир…

– Слышь, Дениска, – позвал он бывшего товарища.

– Да, Глеб Андреевич? – Дениска прятал глаза, смотрел как-то вскользь, побледнел еще больше.

– Янки знают, где золото?

– Да, Глеб Андреевич, – Дениска проглотил переизбыток слюны. – Теперь знают, я только что рассказал Сайрусу и его коллегам…

– Ну и дурак, – вздохнул Глеб.

– В каком это смысле? – не понял Дениска.