И все же запас нерастраченной энергии, выражавшийся в стремлении пообщаться, оказался у трактирщика слишком велик, так что, когда компаньоны распределились по территории – Элли, Эрик и Бугай безмятежно загорали посреди поляны, Скиталец с сумрачным челом сидел на берегу ручья, а Фин, по понятным причинам не жаловавшая светило, устроилась в тени деревьев, – Джерри, слегка поколебавшись, направился именно к гномихе. Его самого отчасти удивил такой выбор, все-таки большой симпатии, мягко говоря, между ними не было: Джерри хоть и не определял свои чувства в таких терминах, но, во-первых, не без оснований считал, что Фин является инородным телом в конгломерате выходцев из Сонной Хмари, а во-вторых, в иерархической лестнице отряда существовала некая неясность. На вершине был бородатый, а вот следующая ступень оставалась вроде как незанятой. И явных претендентов туда, по мнению Джерри, было двое...

Так что, усевшись под деревом рядом с принцессой, трактирщик выступил в своем привычном стиле. Измерив взглядом расстояние до Бьорна, он вполголоса поинтересовался:

– Слышь, ты ж любишь все... того... предсказывать. Как, по-твоему, придумает чего-нибудь волшебник?

Фин ничуть не хотелось ни ругаться, ни вступать с Джерри в беседу, но характер оказался сильнее желаний.

– На кой дьявол тебе мои предсказания? Ты ж их в грош не ставишь!

– В грош, ни в грош – не за прилавком поди... – пробормотал Джерри тоном ненавязчивого извинения и почти просительно прибавил: – Ладно тебе, я серьезно спрашиваю.

– Правда? А смысл какой? Если придумает, то сам скажет, если нет, тем более узнаешь. – Джерри, насупившись, сделал вид, будто собирается уходить, но гномиха вместо законного удовлетворения ощутила нечто, отдаленно напоминавшее укол совести. – Ну хорошо, отвечаю: нет, волшебник ничего не придумает.

– Угу... А почему?

– Еще не пора.

Надо заметить, что по существу вопроса Джерри придерживался того же мнения (и в глубине души надеялся, что Фин выскажет обратное, а потом этим можно будет ей в глаза потыкать), но названная причина удивила его искренне и глубоко.

– Не понял! Чего ждать-то? Или покуда все просто недостаточно хреново?

– Вроде того, – неожиданно согласилась Фин, хотя предположение явно было высказано в качестве подкола.

– Елки-моталки! Ну, с тобой, блин, невозможно...

– А с тобой что, можно? – Фин неприятно прищурилась и понизила голос до шепота: – Слушай, парень, плевать я хотела, что ты там себе думаешь. Нужна я кому здесь, или толку от меня как гоблину от своей башки, опять же совсем я дура, или не совсем – считай как хочешь! Мне без разницы. Но разговаривай, мать твою, прилично! Я ж не требую, чтоб меня Ваше Высочество величали, хотя и могла бы... Так что давай как-нибудь без «блинов», «елок», «хренов». А то ведь я ответить могу. И не на словах при случае!

Джерри был в корне не согласен с постановкой вопроса, но виделось ему тут нечто такое, что моментами даже эдакое. Словом, не располагающее к открытому препирательству. А раз виделось, то он и промолчал, кивнул только – мол, принято к сведению.

– К тому же я не выпендриваюсь, как некоторые. Ты спросил, я ответила, что думаю. Если тебе непонятно, твои проблемы.

– А может объяснишь?

– Что тут объяснять? Ты ж говорил, что знаешь старые легенды. Вот и вспомни их, подумай.

Джерри по-прежнему находился в уверенности, что Фин специально дурит ему голову, но решил не обижаться, а вывести ее на чистую воду, прикинувшись валенком.

– Что вспоминать-то? Там везде одно и то же. Силы Тьмы хотят захватить мир, полчища Черного наступают, кажется, что всем уже... это... каюк. Потом появляются герой, волшебник, еще кто-нибудь. Иногда вместе, иногда порознь. Они бьются с прислужниками Черного, совершают все эти легендарные подвиги, выбираются из разных всяких зад... м-м... историй. Еще потом герой добывает Меч...

– Это лишнее, – прервала его Фин. – Достаточно того, что ты уже сказал. И как, похоже оно на то, что ты видишь?

– Не очень, – вынужден был признать Джерри.

– Вот-вот! Где, как ты их назвал, полчища Черного? Несколько уродов в вашей деревне? Тоже мне войско... Скажу тебе, между прочим, что когда я уезжала из своего королевства, там все было тихо-мирно. Гномьи короли ничем не обеспокоены. Нет ни подозрительных слухов, ни разговорчиков, гоблинов с орками не видно и не слышно. А раньше стоило Черному возродиться, так с ними сразу заруба начиналась... Неправильно все это выглядит, несерьезно.

Фин умолкла, а отношение Джерри к ее словам тем временем претерпело значительные изменения. Последние соображения были весьма созвучны его собственным мыслям, он не мог поверить во вчерашние заявления волшебника, как ни старался... Непонятной оставалась только ее фраза насчет «не пора», но пока трактирщик думал, как лучше задать вопрос, гномиха заговорила об этом сама:

– Допустим даже, что Бьорн Скиталец прав, и мы те самые. Это все-таки возможно. Гномы придерживаются очень невысокого мнения о чародеях, однако я что-то не слыхала нелестных отзывов о Бьорне. И уж тем более, что он выжил из ума... – Фин глянула в сторону волшебника, будто проверяя последнее высказывание, но тот продолжал самоуглубленно изучать поверхность ручья. – М-да, в таких делах ничего с уверенностью не скажешь. Вот если Бьорн действительно знает, что говорит, и кто-то из вас герой, то за нами охотятся по-настоящему, и дела обстоят весьма паршиво.

Джерри уже окончательно уверился, что гномиха и впрямь говорит дело. Только путано все как-то выходило, не улавливал он основной смысл...

– Не пойму я. То недостаточно плохо, то достаточно. Объясни по-человечески, что хуже чего?

– По-человечески, уж извини, у меня точно не выйдет! – не удержавшись, съехидничала Фин, но просьбу исполнила. – Ну, смотри, если у Скитальца ум зашел за разум, мы болтаемся в лесах просто так и никому до нас заботы нет, то это хороший вариант. Волшебник, ясно, ничего не придумает, но и волколаки нас не сожрут. И будем мы тут блуждать, пока не надоест. Ему, нам, еще кому – не важно... А вот ежели оборотни посланы за нами, то смотри прямо в легенды. Нам надобно будет выбираться из истории так, как там об этом рассказывают, – с подвигами то бишь, настоящими полновесными подвигами, которые всегда совершают герои. Понимаешь?

– Угу. А ночью этой чего было. Не подвиг?

– Сейчас, как же. Под такое в легендах строчку отводят, ну, две от силы. Десяток волчар уделать, да и то не насмерть – какой это на хрен подвиг?!

– Ну вот, меня пилит, а сама туда же... – укоризненно пробормотал Джерри, и гномиха слегка покраснела:

– Прости, случайно сорвалось. Но сути это не меняет.

Как все уже наверняка заметили, трактирщик любил поспорить; в данный же момент он с малоприятным ощущением полной апатии изменил своей привычке. Нет, разночтения во взгляде на ситуацию у них все-таки имелись, но Джерри наконец понял логику Фин и, более того, счел ее убедительной, очень печально убедительной. Чтобы хоть что-то сказать, он мрачно подытожил: