уже не мог. Кровь била ему в голову так сильно, что у него потемнело в глазах, а дыхание сделалось быстрым и коротким.

Он взглянул назад. Только один индеец гнался еще за ним — это был Хау-ку-то, да и тот едва передвигал ноги. Но лишь только он увидел, что Раф остановился, то сделал последнее усилие и с яростью бросился вперед. Однако он не заметил дерева, которое лежало на дороге, зацепился за него и грузно упал на землю. Ошеломленный падением, он лежал так несколько минут. Томагавк его отлетел далеко в сторону.

Раф подбежал, схватил томагавк и рассек череп тому, кто так жаждал его крови. Все это произошло в несколько мгновений.

Раф оглянулся вокруг. Других индейцев нигде не было видно. Он быстро снял одежду с Хау-ку-то и надел ее на себя. Ему это было необходимо, ночь становилась все сырее и холоднее, и горный ветер пронизывал его с головы до ног. Раф взял себе фляжку с водой с пояса колдуна, так же как и грозный томагавк. Он знал, что когда найдут убитого Хау-ку-то, то индейцы погонятся за ним на лошадях.

Но продолжать бег у Рафа уже не было сил. Томагавком и ножом колдуна он срезал себе палку и пошел дальше, опираясь на нее. Настала темная ночь. Вблизи виднелась опушка леса. Он собрал свои последние силы и перешел через высокую сухую траву, которая отделяла его от леса. Там, под развесистым кленом, он расчистил себе место, лег и заснул мертвым сном.

Оставим отдыхать несчастного и посмотрим, что в это время делалось с Эймоа, которая, казалось, умерла. Но это только казалось.

Женщинам племени стало жаль Эймоа, хотя и они со злобой смотрели на белого. Когда индейцы побежали в погоню за Рафом, то многие из женщин последовали за ними, чтобы видеть конец охоты за несчастным. Другие окружили Эймоа и старались привести ее в чувство. Все их усилия оставались безуспешными, и они одна за другой ушли из вигвама, в котором еще так недавно было полное семейное счастье. Только одна осталась подле, это была самая нежная подруга детства красавицы Эймоа. Она до тех пор обливала водой и растирала бедную женщину, пока к той не вернулось сознание. Была уже глубокая ночь. В деревню один за другим вернулись индейцы и принесли известие, что Раф убежал от них. Только один Хау-ку-то его преследует, но и тот, должно быть, скоро вернется.

Эймоа открыла глаза и безумно взглянула на молодую девушку, которая сидела подле нее.

— Где Раф? — вдруг вскрикнула она, как бы опомнившись. — Убили его?

— Нет, он спасся! — отвечала девушка.

— Он спасся! — вскрикнула радостно Эймоа, встала на колени и поблагодарила Бога за спасение Рафа теми же словами, которыми он учил ее молиться.

— Откуда ты это узнала? — спросила она потом девушку. Дикарка рассказала все, что слышала в деревне, и объяснила, в какую сторону убежал Раф.

Для Эймоа жизнь без Рафа не имела никакой цены, и она была готова следовать за ним в могилу. Как только ушла от нее верная подруга, она несколько минут сидела в задумчивости. Потом быстро собрала платье Рафа, его лук и стрелы, взяла съестные припасы и связала все это вместе. Двумя ремнями прикрепила свою ношу к спине, и как легкий олень, за которым гонится охотник, выбежала из вигвама, никем не замеченная.

Индейцы по малейшим оттискам мокасин узнают, кто пробежал, друг или враг, у них чрезвычайно тонко обоняние, слух и зрение. Они видят то, что мы не можем заметить, и слышат такие звуки, к которым не чувствителен наш слух. На это и надеялась Эймоа, стремясь отыскать своего мужа. Это было ей тем легче, что она знала, в какую сторону он побежал. Скоро она оказалась на широкой равнине. Взошел месяц и осветил окрестности. Эймоа наклонилась к земле, покрытой росою, и стала рассматривать следы Рафа и вернувшейся назад погони.

Но вот следы индейцев исчезли, только один еще оставался. Эймоа видела, как глубоко были вдавлены следы в землю, из чего она заключила, что индеец, которым не мог быть никто другой, как кровожадный Хау-ку-то, с трудом следовал за Рафом. Но вот и его следы вдруг исчезли. Сердце Эймоа сжалось, и она остановилась. Следы Рафа шли назад, навстречу ей. Что бы это значило?

Месяц зашел за облака, которые нагнал ночной ветер на небо, и она стояла в темноте, не зная, куда идти. Но это продолжалось недолго. Месяц снова осветил землю, и Эймоа пошла назад по следам Рафа. Вдруг она с ужасом вскрикнула. Перед нею лежал труп с разрубленным черепом!

С замирающим сердцем взглянула она на убитого. Он был краснокожий, значит, не Раф. Она пересилила свое отвращение, взглянула и увидела страшное и злое лицо Хау-ку-то. Все ей вдруг стало ясно. Раф убил Хау-ку-то его же томагавком, а потом надел его одежду. Она упала на колени и с жаром благодарила Бога за спасение Рафа от злого врага. С новой надеждой поднялась она с земли и стала с усиленным вниманием всматриваться в следы Рафа. Теперь она не могла их потерять, потому что здесь он опирался на свою палку и ступал гораздо тяжелее.

Дальше она не в силах была идти и должна была сесть на землю. От волнения, от напряженного внимания она так устала, что не могла двигаться вперед. Но долго отдыхать было нельзя, она знала, так же, как и Раф, что когда индейцы найдут труп Хау-ку-то, то с новыми силами будут преследовать их обоих. А скоро начинало рассветать.

Она без труда шла теперь по следам Рафа. Когда она нашла место, где Раф вытоптал траву, то она чуть не вскрикнула от радости.

Через несколько минут она стояла уже на коленях возле него и молилась, и слезы радости текли по ее щекам. Долго стояла она так и смотрела, как он спал. Видно было, что он и во сне убегает от индейцев, его грудь быстро поднималась и опускалась, и часто вырывались болезненные стоны. Потом он дышал легче, свободнее, и по бледным губам скользила улыбка. Она тихо наклонилась над