«Русскую кожу» она помнила, мужчину – нет.

– Ну вот видите! – Толстяк искренне обрадовался.– Знакомое лицо! Как у Альбиночки дела? Договорилась со голландцами?

– Пока нет,– ответила Даша.

Осведомленность Вячеслава Сергеевича ее слегка удивила. Переговоры со голландцами Альбина не афишировала.

– Это временное,– заверил Вячеслав Сергеевич.– Наша фирма – в их совете акционеров. Мы будем всячески содействовать нашим партнерам. Охотно угостил бы вас ужином, Дашенька, но, к сожалению, спешу. Вы маршрутку ждете, Дашенька? А я на машине, кстати. Могу подвезти, если по дороге? Вам куда?

– На Петроградскую,– машинально ответила Даша.

– А я к себе, на Крестовский,– обрадовался Вячеслав Сергеевич.– Поедемте! – И бережно, но решительно подхватил Дашу под руку. Пахло от него хорошим лосьоном и дорогой кожей. Запах, который всегда нравился Даше.

Ого! Черный «мерс». Тонированные стекла, породистый глянец лака.

– Сюда, Дашенька! – Вячеслав Сергеевич распахнул заднюю дверцу, сам, обойдя машину, сел рядом.

– Здравствуйте,– сказала Даша водителю, брюнету с курчавой бородкой.

– Здравствуйте! – В зеркальце над лобовым стеклом сверкнула белозубая улыбка.

Шея водителя густо заросла волосом.

– Поехали, Ахур,– деловито распорядился Вячеслав Сергеевич.

«Мерседес» плавно тронулся с места.

– Дашенька, я чувствую: вы – человек, ценящий прекрасное. Хотите покажу вам одну любопытную вещицу? Недавно приобрел…

– Только никаких подарков! – с улыбкой предупредила Даша.

– Ну что вы, милая моя! – Круглое лицо Вячеслава Сергеевича озарилось улыбкой.– Мы же с вами не настолько знакомы, чтобы я позволил себе подобное. Вот вы меня даже не узнали! – Толстяк добродушно засмеялся, порылся в кармане, достал мешочек из алого бархата, развязал и выкатил на ладонь красный прозрачный камень размером с голубиное яйцо.

– Это что, рубин? – не очень уверенно спросила Даша.

– Отнюдь нет. Гранат. Но редчайшего оттенка.

Он поднял ладонь на уровень собственных глаз.

– Вы только взгляните, Дашенька, какая причудливая игра света!

Даша, прищурившись, посмотрела на камень, увидела его отражения в глазах Вячеслава Семеновича. Неожиданно эти отражения увеличились, слились с камнем, на Дашу надвинулся один огромный пламенеющий красным глаз – и она потеряла сознание.

Даша очнулась. Сначала она почувствовала запах. Очень неприятный и очень знакомый. Не вспомнить. Такое ощущение, что кто-то рылся у нее в памяти и все перемешал. Девушка приоткрыла глаза – и тут же прищурилась: прямо в лицо бил белый неестественный свет. Секундой позже она ощутила холод. Сначала – спиной. Потом – всем телом. Даша попробовала перевернуться набок. Не получилось. Удалось лишь повернуть голову. Рядом с Дашей, на соседнем столе, обитом серой оцинкованной жестью, лежал труп молодой девушки. Ее светлые волосы в беспорядке рассыпались по столу, а голова вздернута продетым в гортань стальным крючком. От подбородка вниз, через грудь и брюшину, шел продольный разрез, причем края его были аккуратно зафиксированы для свободного доступа в грудную и брюшную полости. Судя по состоянию кожи, труп относительно свежий, но запах, естественно, присутствовал.

«Я – в морге,– подумала Даша.– И жива. И те, кто меня привез сюда, знают, что я жива. Мертвых не привязывают к столу».

Даше не так давно исполнилось девятнадцать, но ее жизненного опыта хватило бы на вдвое больший срок. Ума и хладнокровия тоже хватало. Вскрытое тело ее ровесницы, уложенное рядышком, по замыслу привязавших Дашу к столу, должно было повергнуть ее в шок и сломить ее волю. Наверное, так бы оно и вышло. Если бы Даша когда-то не училась на медсестру.

Всплыло в памяти круглое добродушное лицо Вячеслава Сергеевича.

«Вляпалась, как дурочка!» – обругала себя Даша.

Что ж, оказывается, предупредительный толстячок, так хорошо осведомленный о делах фирмы, о ней, Даше, знает далеко не все. Например, не знает, что у нее – диплом хирургической медсестры.

Даша неожиданно для себя разозлилась. И даже чуть-чуть согрелась от этого. Страх прошел. Самое страшное с ней уже произошло. Когда они с Иркой чуть не потеряли самое главное. Себя.

Их вытащили. Должно быть, Бог тогда позаботился о двух глупых девчонках. Позаботится и сейчас. Ей не посмеют причинить вреда! Кому угодно, только не ей!

– Проснулась, красавица? – произнес рядом приятный баритон.

Даша быстро повернула голову и увидела чернявого «водителя». Рядом с ним возникла круглая физиономия Вячеслава Сергеевича.

– Ага! – удовлетворенно проговорил толстяк, опустил руку на Дашин лоб, крепко прижал ее голову к столу.

Даша зажмурилась – свет бил прямо в глаза.

Толстяк пальцем оттянул Дашино веко, хмыкнул.

– Смелая девушка,– одобрительно изрек он и убрал руку.– Ахур, друг мой, выключи люстру.

Лампы погасли.

– Смелая девушка,– повторил толстяк.– И неглупая. Знаешь, почему ты здесь?

Даша молча мотнула головой. Молча, потому что боялась: голос дрогнет. Не столько от страха, сколько от холода. А на улице жара под тридцать… Схватить насморк в такую жару…

– Видишь, Ахур, она нас не боится. А может, мы – маньяки? – произнес Вячеслав Сергеевич с добродушным смешком.– Не веришь? Правильно. Мы не маньяки. Хотя мой друг Ахур,– кивок в сторону черноволосого,– большой затейник, когда дело касается молоденьких девочек и… – толстяк сделал интригующую паузу и подмигнул: – …мальчиков.

«Затейник» широко улыбнулся.

«А красивый мужик! – возникла у Даши совершенно неуместная мысль.– Только очень волосатый. Как шимпанзе».

– Не стану врать, что желаю тебе добра,– сказал Вячеслав Сергеевич. Словно невзначай, он начал расстегивать Дашину блузку.– Я никому не желаю добра. Мои американские друзья дали мне имя – Дефер. Ты ведь знаешь английский, зайка? – Его пальцы уже гладили Дашину грудь, теребили сосок. Пальцы были теплые и умелые.– Ты незаурядная девочка,– продолжал толстяк (брюнет за его спиной ослепительно улыбался).– Я сожалею, что ты – не одна из нас.

– Пока! – черноволосый красавец Ахур поднял палец.

– Может быть,– согласился Дефер.– Мы никого не принуждаем.

– Мы просто предупреждаем,– певучим баритоном поддержал брюнет.

Рука толстяка нежно ласкала Дашин живот.

– Но не следует нам мешать,– произнес Дефер ласково.

Пальцы его правой руки перебирали волоски на Дашином лобке, а в левой появился скальпель.

Даша напряглась…

– Не следует,– повторил толстяк и убрал правую руку.

Скальпель мелькнул в воздухе – и Дашины кисти освободились.