Девушка подскочила к джипу и обескуражила меня сообщением:

— Он умирает! Я ничего не могу сделать! Помогите, прошу вас!

Что бы вы сделали на моем месте, услыхав такое? Вот и я тоже выскочила из машины, даже не заглушив двигатель. Зря, как выяснилось через две минуты. Умирал у безутешной старлетки ни больше ни меньше — пушистый хомяк. На мой взгляд, и не умирал вовсе, а просто… воспроизводил потомство. Прямо на моих глазах на свет один за другим появлялись… господи, даже не знаю, как это описать! Представьте себе розовую, абсолютно лысую сосиску, разрезанную на восемь частей…

— Он не может умирать, — тоном ветеринара со стажем торжественно объявила я.

— Почему это? — немного обиженно удивилась девушка.

— Во-первых, потому, что это не он, а она…

— Как… она? Мой Ричард — девочка?

— Ага. И она, между прочим, уже родила.

Состояние человека, у которого только что «охомячился» самец, оказавшийся на самом деле самкой, описать литературным языком невозможно, как и комментарии хозяйки Ричарда. Примерно с полминуты я восторженно слушала о «придурке Сашке», который подарил барышне лже-Ричарда. Когда счастливая хозяйка новорожденных хомячков выдохлась и укатила разбираться с приятелем, я поспешила обратно к своей машине — опоздание в Битцевский парк уже приобретало катастрофические размеры.

Только вот джипа там, где я его оставила несколько минут назад, почему-то не оказалось.

— Этого не может быть! — прошептала я. — Не может быть, потому что не может быть никогда. Во-первых, машина не моя, а во-вторых, я не могу опаздывать, это крайне неприлично…

Пробежав несколько метров вдоль дороги в поисках своего транспортного средства, я вынуждена была констатировать очевидное: уехал джип Джона вместе с бейсбольной битой. По инерции я еще сделала пару шагов вперед на враз ослабевших ногах, после чего осела прямо в придорожную пыль и в отчаянии вцепилась в голову обеими руками, боясь даже на минуту представить последствия произошедшего.

Сколько прошло времени, сказать трудно. Мимо летели машины, обдавая меня выхлопными газами, а я все сидела, не в силах справиться со звенящей пустотой в мозгах.

— Виталия, это ты, что ли? — прогремел сверху слегка знакомый голос. — Ты чего здесь сидишь?

Я с трудом подняла голову, и если бы мое состояние еще позволяло удивляться, то, конечно, я бы непременно удивилась, а так просто опознала в нависшей надо мной глыбе… давешнего шофера, то бишь Анатолия.

— Привет, — равнодушно поздоровалась я. — Сижу вот… Дышу воздухом… свежим — признание сопроводил оглушительный чих.

— Удачное место выбрала! И время, — рассмеялся Анатолий, но, присмотревшись ко мне, смеяться перестал и вроде бы даже обеспокоился: — Да ты будто не в себе, Виталия! Что-то случилось?

— А? Да, что-то случилось, — бесцветно молвила я.

Анатолий — странное дело! — обладал удивительной сообразительностью, а потому сразу смекнул, что состояние мое далеко от совершенства, смеяться перестал и разволновался уже всерьез. Посчитав, должно быть, что диалог со мной сейчас — бесполезная трата времени, он легко подхватил меня на руки и понес к себе в машину, припаркованную неподалеку. Ехать на чужой шее, оказывается, занятие увлекательное, а главное, успокаивающее. Моя голова уютно устроилась в районе груди Анатолия так, что хорошо была слышна четкая работа его тренированного сердца. Оно исправно гнало кровь по здоровому организму, и я почувствовала странное умиротворение. Хотелось вот так вот ехать на шее Анатолия и ехать куда-нибудь подальше, туда, где нет проблем, а есть пальмы, океан и солнце…

В машине первым делом Анатолий включил печку, потому как меня слегка потряхивало: не то от ночной прохлады, не то от душевного волнения, не то от нервного потрясения — не разберешь. Потом Анатолий откуда-то извлек плоскую фляжку и протянул ее мне со словами:

— Сделай несколько глотков, взбодрись.

Взбодриться, оно, конечно, что ж, вовсе не плохо бы… Я послушно глотнула из фляги и сразу почувствовала, как терпкий коньяк начал оказывать благоприятное воздействие на организм. Правда, для того, чтобы унять дрожь, мне пришлось опустошить практически половину фляги, потому как несколько глотков вряд ли принесли бы успокоение.

— Ну, а теперь рассказывай, что случилось, — снова проявил интерес Анатолий, когда я более или менее пришла в себя.

— Да ничего особенного, если в мировом масштабе. — Я здорово опьянела, и с этой точки зрения приключившееся несчастье уже не казалось таким уж ужасным. — Просто пока Ричард хомячился, у меня угнали джип Джона, и я опоздала на важную встречу в Битцевском парке.

Наверное, я что-то неправильно сказала, потому как глаза Анатолия в буквальном смысле слова въехали на лоб. Секунду он моргал лбом, после чего отобрал у меня флягу и принялся осторожно задавать наводящие вопросы:

— Ты ехала на встречу в Битцевский парк?

— Угу, — в неравной борьбе, отнявшей последние силы, мне все-таки удалось вновь завладеть волшебной фляжечкой.

— Ночью?

— Угу.

— На машине Джона?

— Ты удивительно проницателен, — польстила я Анатолию, но тут же подозрительно осведомилась: — А ты, часом, не засланный?

Шофер сделал вид, что не расслышал или недопонял, и продолжил терзать меня вопросами:

— Теперь о главном: кто такой Ричард и с кем он хомячился?

Теперь настала моя очередь моргать лбом с натянутыми на него глазами, потом до меня дошел смысл вопроса, и я расхохоталась:

— Ну, ты даешь! Ричард хомячился не с кем-то! Он просто хомячков рожал, андестенд?

— Пока не очень, — признался Анатолий, отобрал-таки у меня флягу и сам к ней приложился. Для твердости ума, должно быть. — Ричард ведь хомяк, верно?

— Точно. Он хомяк, а ты все-таки засланный.

— Об этом после. Лучше объясни, как Ричард мог рожать?

— Вот такая вот закавыка природы получилась, — сокрушенно вздохнула я, с вожделением глядя на флягу, и коротко рассказала о встрече с хозяйкой Ричарда, по возможности толково и внятно объяснила Анатолию, что за метаморфоза случилась с Ричардом, и как я обнаружила отсутствие джипа после оказания первой акушерской помощи хомячку.

— Вот теперь все ясно, — кивнул Анатолий, когда я умолкла. — Тебя, Виталия, развели как кролика. Или хомяка, если тебе так понятнее.

— В каком смысле? — растерялась я.

— В прямом. Ты телевизор смотришь?

— Регулярно. А что?

— Молодец. Так вот, да будет тебе известно, что кроме бразильских и мексиканских сериалов там иногда показывают кое-что полезное, несущее реальную смысловую нагрузку.

— Чего-чего?

— Того-того! В некоторых передачах конкретно показывают, как разводят таких лохов, как ты. Правда, хомячки — это что-то новенькое, но… Прогресс не стоит на месте, все бывает в первый раз. Кстати, могло быть и хуже, — оптимистично намекнул Анатолий.