протягивает визитку. Из пластика, как кредитная карточка. Там на черном фоне написано большими буквами «Силы специального назначения США». Золотом причем. Ниже выпукло: Клэйтон Бойл, а в самом низу мелко готическим шрифтом на латыни, как я понял, De Oppresso Liber. Понятно, тоже все золотыми буквами. Больше ничего. Ни телефона, ни адреса.

– Книга угнетенных? – с удивлением попыталась перевести Стелла. – Визитка с собой?

– Примерно так. Или «освободить угнетенных»… Не важно. А визитку я в шредер в сердцах запустил. Сразу как от него вышел. Разозлился, как не знаю кто! Короче, сели мы вместе на диван, и этот Клэйтон начал вещать. Мощная, надо признать, речь! По его солдафонскому виду в жизни бы не подумал, что он сможет так говорить. Красиво, последовательно, без запинки. Все, что он пророчествовал, сводилось к одному: цифровой концлагерь есть единственная возможность спасти человечество от самого себя. А меня приглашают туда для разработки соответствующих технологий! Ну ты сама все слышала. Родная моя, так что ж нам теперь делать?

Стелла, ни секунды не задумываясь, ответила:

– Жить, Анри. Мы будем просто жить. Счастливо жить. У нас для этого почти все есть. Дом надо обустроить перед рождением малыша, уют навести. Забот хватает. А вот турку ты должен помогать. Я тебе больше скажу. У меня что-то подобное случалось. И не один раз. Понимаешь, журналистская работа. Контактировать приходится, не особо углубляясь в бэкграунд. Много разных людей, много разговоров. Разберемся. Я буду помогать.

Упоминание сил спецназа США не ускользнуло от внимания Стеллы, но свой растущий интерес к этому факту она не показала. Ее профессиональное чутье уже предугадывало, что в перспективе Анри будет в курсе секретных проектов Пентагона и это точно заинтересует Центр. Анри выглядел гораздо уверенней, чем в начале разговора. Однако было очень заметно, что он не все еще рассказал. Стелла не решилась его подталкивать и набралась терпения. Просто стала гладить его руку. Анри благодарно улыбался в ответ. По проходу засновали стюардессы, собирая все, что еще могло остаться у пассажиров после еды и напитков. Когда дело дошло до их кресел, Анри предупредил стюардессу, чтобы она была осторожней, его стакан не допит. Та с перманентной улыбкой только махнула рукой, дескать, не такое видела, закинула стаканчик в жерло мусоросборника и укатила дальше. Еще через несколько минут зазвучал громкоговоритель. Объявляли, что авиалайнер приступил к снижению и примерно через тридцать минут совершит посадку. «Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию „Катай Пасифик“, всегда рады и ждем вас снова…» Потом стандартные фразы: приведите кресло в вертикальное положение, пристегните ремни, откройте иллюминатор. Как только объявление закончилось, Анри, слегка расслабив ремень безопасности, придвинулся к Стелле и, стараясь говорить не громче завывавших моторов, продолжил:

– Не все рассказал. Во Фриско, за день до отъезда в Гонконг, я делал копии своего контракта на принтере. Он у нас общий, стоит в коридоре. Подходит Ник, ну Ник Орлофф, мой американский коллега, ты его знаешь, и говорит, что ему срочно нужен принтер. Я говорю, мне пара листов осталось. А он чуть не на крик. Срочно! Потом доделаешь! Я собрал манатки и пошел к Джеффу. Спрашиваю, а чего Ник такой возбужденный, не знаешь? Орет как укушенный. Джеффри в ответ – знаю. Дескать, какой-то мужик у него в кабинете полчаса торчал. Внушительный. Никогда раньше не видел. А потом ко мне подошел и сказал, что в клуб он не придет и компанию мне не составит. Иди один развлекайся. Работы, типа, насыпалось. Мы с ним в стриптиз на выходные собирались. Только молчок! Вот он, небось, и закипел. Вместо развлечения придется пахать все выходные. В общем, я через несколько минут пошел доделывать свои копии. Когда вынимал из лотка кучку, нашел не свой листочек. Точнее, два. Сразу и не заметил. Когда за столом скреплял, увидел. Глянул мельком. Отчет некой компании «Кролл инк». Прикинул: наверняка Ник оставил. Пошел к нему, а его нет. Кабинет закрыт. Положил в портфель, хотел отдать при случае, но не успел. Так вот они со мной с тех пор и кочуют. Глянешь? Мне кажется, тебе как журналисту будет любопытно.

И Анри достал из бокового кармана пиджака сложенный квадратиком документ и передал Стелле. Она с нескрываемым любопытством быстро развернула листки и внимательно ознакомилась с содержимым. Это была резолютивная часть какого-то большого отчета, датированного апрелем 2004 года. Одна из страниц содержала вывод о том, что «из приведенных выше убедительных доказательств мы можем утверждать, что президент Кении Дэниэл арап Мои и члены его семьи в период с 1992-го по 2002 год несанкционированно вывели из бюджета Кении не менее двух с половиной миллиардов долларов и разместили их в трастах и подставных компаниях, преимущественно в Лондоне. Список данных компаний прилагается». Стелла просмотрела второй листок. На нем в табличной форме был представлен длинный список компаний, наверняка тех, что были упомянуты выше. Название, адрес, контакты, даты, сколько перечислено, от кого. В общем, полная анатомия коррупции в высших сферах кенийской власти. Она округлившимися глазами посмотрела на Анри.

– Дорогой! Это бомба! Если, конечно, не подделка. Любое издательство заплатит сумасшедшие деньги за эти листочки. Ты знаешь, что такое «Кролл»?

– Честно говоря, нет. Извини. А что, должен?

Стелла снисходительно покачала головой.

– Конечно, это одна из самых крутых форензик-компаний мира. Хочешь расскажу в двух словах?

Анри был не прочь сменить тему.

– Давай. Минут пятнадцать у нас есть.

– Быстрей управлюсь. Я эту контору довольно подробно изучала в свое время. Нужно было для некого заказа…

Стелла притормозила. Она действительно изучала знаменитую фирму «Кролл», официально консалтинговая компания, а по сути – частное детективное агентство, сформированное в основном из бывших сотрудников различных западных спецслужб, специализирующихся на заказах коммерческих фирм и даже правительств целых стран. Только узнала она это не из газет и журналов, а в России во время прохождения подготовки. Это было частью получения общих знаний о разведывательном ландшафте западных спецслужб.

– Ты знаешь, что такое форензик? – продолжила Стелла риторическим вопросом. – Думаю, не особенно. Это такой вид деятельности специальных организаций, которые занимаются выявлением фактов корпоративного мошенничества и коррупции в конторах заказчика. Обычно владельца или другого заинтересованного лица, который готов платить звонкой монетой. Их услуги недешево стоят. Они и правительственные подряды запросто берут. Вот тебе пример – Кения. Таких контор довольно много сейчас. Есть версия, что бурный рост подобного бизнеса случился после 1977 года. Тогда происходила смена поколений в спецслужбах США и Великобритании. Много дееспособных и опытных оперативников оказались на пенсии. Живые люди становились