Прежде всего, рассмотрим первоначальный персональный состав РВСР: помимо председателя в него вошло шесть человек – И.И. Вацетис, К.Х. Данишевский, П.А. Кобозев, К.А. Мехоношин, Ф.Ф. Раскольников, И.Н. Смирнов. Точно не установлены критерии отбора этих людей (мемуарные свидетельства не полны и зачастую тенденциозны), непонятно, как кандидатуры согласовывались с другими высшими военными коллегии – большим СНК и Президиумом ВЦИК.

Ни все эти члены РВСР (за исключением Кобозева), ни тем более Главком Вацетис не были такими авторитетными работниками, какие были собраны в СНК и Президиуме ВЦИК: Данишевский принадлежал к партийной элите, но не российской, а местной; Мехоношин до Февральской революции был рядовым партийным работником и был ценен лишь с точки зрения накопленного опыта военно-организационной работы в коллегии Наркомвоена и Высшем военном совете, к тому же Мехоношин находился «в орбите» ВЦИК[552]; Раскольников выдвинулся в период подготовки и проведения Октябрьской революции, у него были связи в Кронштадте и некоторый опыт во второстепенном Наркомате по морским делам; Смирнов имел определенные партийные связи, позволявшие ему проводить решения в московских партийных организациях – не более того. С ленинским СНК (за исключением Кобозева, два дня «руководившего» наркоматом, и формально Мехоношина как одного из нескольких членов коллегии Наркомвоена) эти люди связаны не были. В составе коллегии РВСР эти партийные организаторы 3-го и ниже ранга возносились на вершину большевистского Олимпа. Главнокомандующим всеми вооруженными силами Республики стал И.И. Вацетис, обративший на себя внимание Ленина во время событий 6–7 июля 1918 года. Когда обсуждался вопрос о назначении Вацетиса командующим Южным фронтом, Л.Д. Троцкий назвал его кандидатуру «смехотворной»[553]. Однако Ленин не настолько дорожил Вацетисом: 30 августа он поинтересовался, не расстрелять ли его вместе с военными специалистами из руководства Восточного фронта в случае неуспеха действий красных частей под Свияжском[554]. Не исключено, что Свердлов воспользовался этим при ведении собственной политической игры. Это косвенно подтверждает следующий факт. В конце декабря 1918 года имела место бестактная выходка Л.Д. Троцкого по отношению к И.И. Вацетису. Причем Троцкий не зашифровал свою телеграмму, «и последняя была принята через всех его подчиненных». За это, по воспоминаниям супруги председателя ВЦИК К.Т. Свердловой, Яков Михайлович сделал выговор председателю РВСР[555].

Введенный в РВСР Аркадий Петрович Розенгольц в просьбе о выдаче необходимой литературы самому «старейшему правдисту» К.С. Еремееву назван членом (не кандидатом в члены!) Президиума ВЦИК и членом РВСР[556].

Как заметил М.А. Молодцыгин, Лев Троцкий редко участвовал в заседаниях РВСР, так как часто разъезжал по фронтам или находился в Москве, когда требовалось его присутствие в ЦК большевиков. К примеру, 2 сентября 1918 года, сразу после официального образования РВСР, Троцкий отправился на Восточный фронт для участия в подготовке контрнаступления советских войск[557]. Уточним, его отправило на фронт бюро ЦК – в центре Свердлову он был более не нужен. К вопросу о позднем вхождении в состав Реввоенсовета Республики Э.М. Склянского – прекрасного хозяйственника, заместителя наркома и в некоторой степени его родственника (председатель РВСР и его постоянный заместитель были женаты на сестрах). Постоянные командировки Л.Д. Троцкого, а также территориальная отдаленность Реввоенсовета Республики от столицы, где размещались центральные военные органы, не могли не беспокоить председателя РВСР. Троцкий отлично сознавал, что необходим человек, способный курировать работу всех центральных военных учреждений. 3 октября Троцкий провел приказ РВСР о возложении на заместителя наркомвоенмора Э.М. Склянского обязанностей и прав в решении всех неотложных вопросов, выходящих за пределы компетенции ВГШ, ЦУСа и других центральных военных органов[558].

15 октября Троцкий телеграфировал Ленину и Свердлову о необходимости назначения заместителя председателя Реввоенсовета Республики: «Ввиду того, что работа заместителя имеет преимущественно формальный, упорядочивающий характер, считаю единственно подходящую кандидатуру Склянского как лица, хорошо знакомого со структурой ведомства и руководившего Военно-законодательным советом. Склянский будет при этом условии назначен начальником Управления делами Реввоенсовета Республики с непосредственным подчинением ему Военно-законодательного совета как кодификационного аппарата».

Позднее вхождение в Реввоенсовет Э.М. Склянского связано с его участием в подготовке отчета Высшего военного совета. Отчет был готов к 16 октября. В документе указывались задачи, стоявшие перед Высшим военным советом, начиная со сбора «разрозненных, без связи действующих войсковых частей», учета их и сведения в отрядные организации на северном, западном и южном участках отрядов Завесы для удобства управления ими; переформирования отрядов в более совершенные единицы (дивизии), укомплектование Завесы, организации местных комиссий для разбора и улаживания инцидентов с немцами в пределах демаркационной зоны и т. д.[559] Учитывая пожелание Троцкого, ЦК РКП (б) назначил 22 октября Э.М. Склянского заместителем председателя Реввоенсовета Республики. Вот как Троцкий описывает знакомство со своим постоянным в будущем коллегой: «Среди других партийных работников я застал в военном ведомстве военного врача Склянского. Несмотря на свою молодость – ему в 1918 году едва ли было 26 лет, – он выделялся своей даровитостью, усидчивостью, способностью оценивать людей и обстоятельства, т. е. теми качествами, которые образуют администратора. Посоветовавшись со Свердловым, который был незаменим в делах такого рода, я остановил свой выбор на Склянском в качестве моего заместителя. Пост заместителя стал тем более ответственным, что большую часть времени я проводил на фронтах. Склянский председательствовал в мое отсутствие в Реввоенсовете, руководил всей текущей работой комиссариата, т. е. главным образом обслуживанием фронтов, наконец, представлял военное ведомство в Совете обороны, заседавшем под председательством Ленина. Если кого можно сравнить с Лазарем Карно французской революции, то именно Склянского. Так как приказы печатались в центральных органах и местных изданиях, то имя Склянского было известно повсюду». Кроме того, Троцкий писал о своем заместителе: «..За все годы работы, встречаясь с ним с небольшими перерывами ежедневно, ведя с ним по телефону деловые разговоры по нескольку раз в день, чувствовал, что мое уважение и любовь к этому несравненному работнику росли изо дня в день. Это была превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и без перебоев. Это был на редкость даровитый человек, организатор, собиратель, строитель, каких мало. Да, талантливость организатора широкого масштаба, связанная с деловой уверенностью, с выдержкой, со способностью отдавать свое внимание мелочам повседневной кропотливой работы, – это встречается не часто. Между тем именно это сочетание большого творческого размаха со способностью сосредоточения на мелочах, сочетание таланта с трудолюбием – это и создает настоящих строителей, и одним из талантливых представителей этого типа в наших рядах был Склянский» [560].